Трое из Леса. Вторая трилогия. Юрий Никитин

Все равно, мол, дождь.

      – Правильно, – одобрил Мрак. Он достал нож. – А ты чего?

      Таргитай ответил виновато, вода текла как с водяного:

      – Не знаю… Что-то нашло. Когда гроза, я шалею.

      – Чудно, – подивился Мрак. – Олег вон родился от молнии, а к грозе равнодушен. Подержи вот тут край.

      Он быстро срезал шкуру, мясо бросил Таргитаю, тот насадил на прутья и растыкал вокруг костра. Мрак умело вырезал сухожилия с задних ног, запасная тетива не помешает. В сухом горячем воздухе потекли первые струи от разогретого мяса. Сок капал на угли, шипело, синие дымки выбрызгивались остренькие, как перекаленные наконечники стрел.

      – Смотри, даже не просыпается, – заметил Мрак.

      – Не мешай, – попросил Таргитай, – он мыслит! О Высоком.

      – Ладно, нам останется больше.

      Поужинав, сыто взрыгивали, легли довольные, хоть и на камнях, зато в тепле и сухости. Костерок даже стену вроде бы прогрел, в пещере светло, а там сразу на выходе начинается мрачная чернота, мокрая земля, побитая градом трава. Мрак сказал довольно:

      – Раз ты такой бодренький, под дождем скачешь, то самый раз ночку побдить!.. А я пойду посмотрю, что Олег делает, какие тайны разгадывает…

      И заснул сразу, крепко и глубоко, подтянув колени, чтобы защитить самое уязвимое место, укрыв живот и грудь локтями, но секиру положил так, чтобы сразу схватить и рубить вслепую, даже если в темноте при погасшем костре…

      Таргитай добросовестно бдил, спать не хотелось на удивление, он был бодр и свеж, несколько раз обошел вокруг костра, выглянул из грота. Удивительно, но там родной Лес, знакомое дупло, в котором жил Боромир, верховный волхв. На утоптанную поляну, которую все племя невров упорно отстаивало от натиска Леса, вышел грозный Громобой, и Таргитай обрадовался, что тот, оказывается, жив и здоров…

      Щеку ожгло. Он встрепенулся: перед глазами был догорающий костер, угли уже рассыпались, подернулись пеплом. Прямо перед Таргитаем стоял огромный хмурый воин, весь в железе, даже щеки с обеих сторон стиснули булатные пластины. Из-под грозно сдвинутых бровей яростно сверкали дикие глаза, круглые, как у хищной птицы. И хотя облик был странен и дик, Таргитай никогда не встречал этого воина, он смутно ощутил, что знает его… Да это же тот, чьи кости закапывал!

      Он обомлел, лапнул щеку, горит, как в огне, а воин люто прошипел:

      – Так ты стережешь покой соратников?

      – Да я че… – пролепетал Таргитай. – Только веки смежил…

      – Смежил?

      – Самую-самую! А ты чего дерешься? Это вместо «спасибо»?

      – А потому, – донесся разъяренный шепот, – что вот так… из-за одного… погибла и моя дружина!.. А к вашему костру мчится целый отряд! Кто их направил, не знаю, но это могучий колдун… Что за люди пошли, костры разводят так, чтобы все враги узрели за сто верст?

      Остатки сна слетели вовсе, Таргитай тревожно оглянулся:

      – Это первый раз… Думали, что уже отплевались от всех, вот и перестали огонь прятать в ямы… А где они?

      Воин