Долболёт. Дмитрий Петров

ся за тысячей лет и спинами товарищей и просил суд не стесняться. Скорее, больше нервничал судья, и это немудрено: на Земле институт суда был упразднён уже тысячу лет назад по причине ненадобности в обществе, давно свободном от дрязг и склок. В общем, все, кроме Ямова, чувствовали себя неловко – и суд, и обвинение, и защита, наспех собранные по образцу тех варварских времён, в которые наши предки и сгубили нашу родимую планету. Впрочем, какой это суд? Скорее расследование или выяснение причин…

      – Какова ваша версия провала миссии? – судья задал свой первый вопрос.

      – Как я уже изложил в своём отчёте, – ответствовал Ямов, – я возлагаю провал миссии на ошибки в расчёте концепции. Чужая планета – вот главный фактор непредсказуемости, и он возобладал над всеми остальными.

      – На чём основывается ваша версия?

      – Моя версия основана на здравом смысле и моём опыте!

      Он произнёс это вспыхнув, отринув всякую вежливость и терпение, чем заставил присутствующих поопускать глаза. Стыдно сомневаться в словах единственного в истории тысячелетнего героя. Судья крякнул.

      – Никто вас не обвиняет, мы просто пытаемся восстановить события.

      Ямов с достоинством кивнул, и судья задумался, старательно формулируя следующий вопрос.

      – Суд просит вас изложить события по порядку.

      Ямов поднял лицо, словно вспоминая всё произошедшее за тысячу лет. А ведь он единственный, для кого эти десять веков уложились всего лишь в пять хоть и очень насыщенных дней.

      – Высадка нашей миссии прошла в штатном режиме. Были разгружены жилой модуль, склад биологических образцов – так называемый ковчег, и промышленный модуль Заводозавод.

      – Всё в штатном режиме?

      – Абсолютно. Простившись с капитаном Гагариновым, я поднял корабль, чтоб совершить запланированный виток, и спустя сорок восемь земных часов по времени корабля вновь приземлился на Новой Земле.

      – Сколько прошло времени на планете? – уточнил судья словно извиняющимся тоном исключительно для протокола.

      – Тысяча земных лет, – отчеканил Ямов.

      – Что же вы увидели, приземлившись?

      Ямов так горестно вздохнул, что его скорбь словно брызнула из него и передалась всем присутствующим.

      – Я нахожусь здесь всего на несколько дней дольше вас, ваша честь, уважаемый суд. И, я полагаю, всех нас ждёт ещё много печальных открытий и разочарований… – Ямов остановился, чтоб справиться с чувствами, – Что же я увидел? Люди, став заложниками суровых условий этой планеты, деградировали до состояния земного средневековья. Клевер и кролики – очевидно, наиболее жизнеспособные виды – расплодились по всей планете. Мне грустно осознавать, что тысячелетняя миссия освоения Новой Земли, на которую человечество возлагало так много надежд…

      Он остановился. Каждый из присутствующих словно почувствовал такой же ком в горле, как у Ямова. Над судом повисло молчание.

      – Что вы можете сказать по поводу культа вашей личности у населения этой планеты? – осторожно спросил судья.

      Ямов пожал плечами.

      – Очевидно этому культу уже тысяча лет. Однако я ничего не могу пояснить по поводу его возникновения – для меня самого это сюрприз. И притом неприятный. Во всей сложившейся ситуации меня радует только то, что основная группа привезла с собой и новый ковчег, и заводозавод, что, конечно, даёт человечеству второй шанс.

      – Только теперь этим шансом предстоит воспользоваться не десяти тысячам человек, а десяти миллиардам, – задумчиво добавил судья, а Ямов в тон ему сокрушённо кивнул.

      – Ваша честь, мы предлагаем заслушать свидетеля, – ни с того ни с сего предложил представитель защиты. Тысячу лет назад ни один судья не стерпел бы такого нарушения процессуальной субординации, но теперь, в общем, и не существовало таких понятий. Да и никаких судебных кодексов не было, так что судье ничего не оставалось, как удовлетворить ходатайство.

      К суду вышел местный шаман, за которым прибывшие наблюдали уже неделю. Он производил унылое впечатление от того, как низко может пасть в своей деградации представитель возможно самой развитой расы во Вселенной. В отличие от остального населения он не боялся «старых землян», не проявлял агрессии, и даже считал своей миссией контакт со вновь прибывшими. Кроме того шаман, который называл себя митрополитом, обладал хотя бы обрывками знаний – путаясь владел алфавитом, а остальное додумывал и импровизировал, что типично для лидера первобытного общества. Он отказался подниматься с колен в присутствии Ямова, которого называл исключительно «О, великий». Со слов шамана Ямов принёс людям чудеса и знания. Сам Ямов на эти речи лишь устало вздыхал, мол, что возьмёшь с сумасшедшего.

      На вопрос о том, кто сжёг корабль, на котором прибыл Ямов, Шаман отвечал, что в храме Ямова поселились злые духи и лукавыми голосами произносили искусительные речи. Огнём и молитвами они были навсегда побеждены. В общем, своими показаниями полоумный шаман лишь подтвердил правоту версии Ямова.

      Но Ямов лгал. Он отчаянно врал, и тысяча