Автобиографія. Тарас Шевченко

знакомую книгу, исчерченную карандашом и ногтем. Так и теперь со мной случилось. Поэзия Падуры мне известна и переизвестна, а я заплатил за нее пять злотых, так, из одной прихоти, как говорится, чтобы себя потешить; а между тем, когда увидел каракули на полях, начал читать, как бы никогда не читанную книгу.

      Над песней под названием «Запорожская песня» было весьма четко написано: «Скальковский врет». Что бы значила эта весьма нецеремонная заметка? Я прочитал песню. Песня начинается так: «Гей, козаче, в имя Бога». Какое же тут отношение к ученому автору «Истории нового коша»? Не понимаю. Ба! вспомнил. Эту самую песенку ученый исследователь запорожского житья-бытья вкладывает в уста запорожским лыцарям. Честь и слава ученому мужу! Как он глубоко изучил изображаемый им предмет. Удивительно! А может быть, он хотел просто подсмеяться над нашим братом хохлом и больше ничего, – бог его знает, только эта волыно-польская песня столько же похожа на песню днепровских лыцарей, сколько похож я на китайского богдыхана.

      – А что же чай и комната? – спросил я, закрывая книгу.

      – Зараз, – сказал торчащий в углу рыжебородый жидок. И он вышел в другую комнату.

      «Ах вы, проклятые жиды! Я уже целую книгу прочитал, а они и не думали приготовлять чаю!»

      Через минуту жидок возвратился и снова притаился в углу.

      – Что же чай? – спросил я.

      – Зараз закипит, – отвечал жидок.

      – Чего же ты тут переминаешься с ноги на ногу? – спросил я у услужливого жидка.

      – Я фактор. Может быть, пан чего потребует, то я все зараз для пана доставить могу, – прибавил он, лукаво улыбаясь.

      – Хорошо! – сказал я. – Так ты говоришь, что все, чего я пожелаю?

      – Достану все, – отвечал он не запинаясь.

      «Какую же мне задать ему задачу, так что-нибудь вроде пана Твардовского?» – спросил я сам себя и, подумавши, сказал ему.

      – Ты знаешь английский портер под названием «Браунстут Берклей Перкенс и компания»?

      – Знаю, – отвечал жидок.

      – Достань мне одну бутылку, – сказал я самодовольно.

      – Зараз, – сказал жидок и исчез за дверью.

      «Ну, – подумал я, – пускай поищет. Теперь этого вражеского продукта и в самой столице не достанешь, не только в Белой Церкви». – Не успел я так подумать, как является мой жидок с бутылкой настоящего «Браунстута». Я посмотрел ярлык на бутылке и только плечами двинул, но виду не показал, что это меня чрезвычайно удивило. Жидок поставил бутылку на стол и как ни в чем не бывало стал себе по-прежнему в углу и только пот с лица утирает полою своего засаленного пальто.

      Чудотворцы же эти проклятые факторы!

      – Скажи ты мне истину, – сказал я, обращаясь к фактору, – каким родом очутился английский портер в вашей Белой Церкви?

      – Через наш город, – отвечал жидок, – возят из Севастополя пленных аглицких лордов – так мы и держим для них портер.

      – Дело, – сказал я, – значит, ящик просто отпирался.

      – Не прикажете