Переписка Бориса Пастернака. Борис Пастернак

не могу писать. Столько впечатлений! Надо все это замкнуть в себе и забросить ключик. Это тоже свинство, когда человек впечатлительный; лучше бы смотреть на жизнь не как на театр, а как на кинематограф: посмотрел и пошел дальше.

      Я уже рассказывала о тебе моей веселой подруге; комната моя оглашалась хохотом…

      Твоей книги я еще не раскрывала: трясутся руки, бледнеет лицо. Но не бойся, прочту: я с сегодняшнего дня принимаю бром.

      «Подарки» приняты мамой мрачно…

      Иду спать. Доброй ночи!

      Ольга.

      Была на курсах, имитировала Тараканову; курсистки ржали от восторга.

      Фрейденберг – Пастернаку

      СПб. 10/III – 10

      Боря, спасибо за «Нильса»,[14] я его прочла. Ничего о нем не скажу – это очень долго; интересная повесть, интересная психологически. Меня раздражало только настроение автора, которое он все время навязывает читателю; это утомительно и нудно. Знаю, почему ты мне дал читать эту повесть, и чем она тебе нравится… Жаль, что поговорить нельзя; писать, повторяю, долго.

      Мне нравится, что ты мне не ответил – серьезно: это указывает на искренность. Ибо «отвечать» на письмо так же глупо и неестественно, как и на посещение. Если я захочу тебе писать, меня не смутит твое сосредоточенное молчание…

      Ольга.

      Пастернак – Фрейденберг

< Талон почтового перевода 55 руб.>

      <Москва. 8.VI.1910>

      Дорогая Оля!

      Так как этот клочок картона уже без моей приписки стоит 55 р., то мне остается прибавить очень мало. Это деньги за рояль, и они тонут в маминой благодарности.[15] И я буду стоять в почтамте в длиннейшей очереди перед «приемом переводов» и, честное слово, не буду проклинать тебя.

      Помнишь, в этом году был снег, ах, как это давно было; я еще тогда получил от тебя два письма, одно за другим. Зимой, а потом весной я порывался писать тебе, но когда попадал на тему

      1) о Нильсе,

      2) о том, что мне нужно и можно заниматься философией,[16] то страницы застилали горизонт и мне делалось тоскливо.

      Дорогая Оля, я тебе напишу еще. Очень целую всех.

      Лето Пастернаки проводили на берегу Балтийского моря в живописном Меррекюле.

      Пастернак – Фрейденберг

      Меррекюль, 7. VII. 1910

      Дорогая Оля!

      Я не могу писать. Идут целые стопы объяснений; их нельзя довести до конца. Все это так громоздко. И три письма последовательно друг за другом пошли к черту. Цель их была – возвести в куб и без того красноречивый многочлен доводов в пользу твоего приезда сюда.

      Дорогая Оля, ради Бога приезжай сюда и поскорее. Тебя, наверное, рассердило мое зимнее безмолвие и вообще ты предубеждена против таких самоочевидных и простых максим, как, например, необходимость твоего присутствия здесь. Что мне делать?

      Два слова о зимнем безмолвии: тогда тоже письма шли к черту; и это

14

«Нильс Люне» – роман норвежского писателя Й.-П. Якобсена, прозу которого Пастернак очень высоко ценил.

15

В связи с тем, что на лето Пастернаки сняли дом в Меррекюле, недалеко от Усть-Нарвы, Фрейденберги помогли им достать рояль во временное пользование – для летних занятий Розалии Исидоровны.

16

В это время О. Фрейденберг под сильным влиянием своего отца М. Ф. Фрейденберга, самоучки в науке, журналиста и изобретателя, отрицательно относилась к занятиям философией и наукой.