Эволюция. Андрей Одинцов

разочарованно засмеялся. Будущий мужик!

      – I will be back![1] – любил говаривать Леон Танзанийский, альфа-самец львиного прайда, направляясь в тенёк после краткого, но энергичного свидания с очередной пленившей его клыкастой красавицей. Он действительно возвращался, и в тот же день, и по нескольку раз. Львицы находили его очаровательным, между собой они называли его «дерзкий». Все, кроме Леониды, наиболее приближённой к нему молоденькой львицы. По её версии, этот самец просто хулиган, хотя и фартовый.

      Другие львы Леона практически не беспокоили, он ведь Танзанийский, а в мир львов давно проникли бренды.

      Леон Танзанийский проникновенным рыком объяснял гарему:

      – Дорогие мои, будем говеть. Перейдём на лечебное голодание, вам всем надо худеть, дорогие. Natürlich…[2] – его галантность сводила львиц с ума.

      – С каких это пор ты предпочитаешь худышек? – бесцеремонность Танзанийского вызвала вполне законное возмущение Леониды. Леон высоко ценил её за некоторые анатомические удобства. – И потом: если мы исхудаем, не сможем охотиться. Тебе же жрать нечего будет.

      «Это чистой воды шантаж! – подумал Леон. – И кого шантажируют? Меня, Танзанийского!» – он и не догадывался, что снова стал объектом всего лишь неловкого флиртового заброса. Между тем, ведомый собственным, львиным видением мира, Леон спохватился, ведь всем известно: из того, что мурлычат самки, имеет мизерный смысл не более трети озвученного, а раз так – не следует и заморачиваться. Леон снисходительно пояснил:

      – Дорогие, в Тонком мире идут оргштатные мероприятия. Держим паузу…

      – Нельзя кусать и жрать вообще никого или только человека? Если вообще никого, нам, львам, долго не протянуть, – не хотели отстать львицы.

      – Сам знаю. К счастью, объявлен мораторий только в части охоты на человека.

      – Кто придумал этот нелепый Мораторий? – ворчали львицы. – Ханжи! Того кусай, этого не кусай. Того ешь, этого не ешь, голова идёт кругом! Можно запутаться! Это самодурство!

      Леон безуспешно пытался их урезонить:

      – Amigos[3], да будет вам известно, мир стоит на пороге глобальных изменений, – как будто Леон наслушался радио или насмотрелся телевидения. – Похоже, Высшие Силы намерены вернуть Золотой век и при этом сместить человечество с его ключевых позиций в этом лучшем из миров.

      Львицы только казались мускулистыми дурами, мимо их внимания не ускользнула его последняя фраза:

      – Послушай, Леон, а что если наше, львиное, племя займет место человечества? Зебры и антилопы сами станут приходить к нам на обед? Было бы совсем неплохо! – подначивала красавица Леонида.

      – Чушь не говори, – оборвал Танзанийский, но сам замер в предвкушении рая.

      – И надолго эта хрень? – роптали львицы. Леон с трудом вышел из эмоционального ступора:

      – По любасу, когда-нибудь это кончится! Ладно, команды «базарить» не было. Разойдись! Рай еще не наступил!

      В эту ночь Леон спал сладко как никогда. Ему снились зебры, буйволы, антилопы

1

Я вернусь! (англ.)

2

Естественно (нем.)

3

здесь: подруги (исп.)