Фаза ингибиторов. Аластер Рейнольдс

хоть одна спора чумы, пренебрежимо мала, и я даже не стала бы рисковать, не будь мои средства абсолютно надежны. – Она подняла тяжелый бокал без малейшей дрожи в руках.

      – Во что ты пытаешься меня превратить?

      – Не превратить, а снова сделать тем, кем ты был.

      – Я никем никогда не был.

      – И тем не менее некто, заявляющий, будто никем никогда не был, каким-то образом оказался во главе пяти тысяч человек, которыми ему удается управлять, несмотря ни на что, уже на протяжении тридцати лет.

      – Кто-то должен был это сделать.

      – Когда-то, – сказала Сидра, глядя на меня сквозь красную толщу вина, – ты был солдатом.

      – Думаю, я бы об этом помнил.

      – После того как ты зашифровал и заблокировал собственные воспоминания – уже нет. – Сидра сплела пальцы, с серьезным видом глядя на меня, отчего мне все больше становилось не по себе. – Вас было двое братьев, и обоим была предначертана военная судьба. Твой брат родился много лет назад и стал важной персоной. Его звали Невил Клавэйн, и он был крупным военачальником во время первой войны с сочленителями. Он воевал на стороне Коалиции за нейрочистоту, организации, выступавшей против экспериментов сочленителей на Марсе. Но случилось так, что Невил Клавэйн попал в плен к сочленителям, а потом его отпустили, не причинив никакого вреда. Пережитое подорвало его верность Коалиции, и позже он перешел на другую сторону. С тех пор он действовал в интересах сочленителей, но так и не проникся их духом, всегда чувствовал себя чужим для них.

      – Нет! – резко возразил я. – Не имею ничего общего с этим человеком… с этим чудовищем.

      А потом подумал: ведь я видел странный сон о Марсе, о войне, бушевавшей века назад.

      – Позволь мне продолжить, – спокойно произнесла Сидра.

      – Да, пожалуйста, – с чувством обреченности ответил я. – Готов слушать до победного конца.

      – Клавэйн прожил несколько веков. На склоне своих лет он участвовал в первых попытках сопротивления волкам. Среди сочленителей шла фракционная борьба из-за различных мнений насчет стратегии, велись споры по поводу запрещенного оружия и опасных экспериментов. В конце концов Клавэйн погиб – к великому моему сожалению, поскольку я считаю, что нам бы помогли его стратегические и тактические способности, включая одну крайне важную информацию.

      – И ты полагаешь, что у меня она есть?

      – Собственно, я нисколько не сомневаюсь, что у тебя ее нет.

      Подняв бокал, я выпил за тщетность ее миссии.

      – В таком случае мне очень жаль, что ты впустую потратила столько лет.

      – Вовсе не впустую. – Сидра замолчала, увидев появившихся с предсказуемо аппетитной едой роботов.

      Она смотрела, как те расставляют блюда, и от ее легкой улыбки мне стало неуютно.

      – Судя по обстоятельствам гибели Клавэйна, есть вероятность, что крайне важную для моей миссии информацию все еще можно найти на Харибде. Я пыталась раздобыть ее сама, но не сумела. Возможно,