.

– столицу русской эмиграции в Китае. В Харбине Георгий посещал русскую гимназию имени Достоевского. «Факультативно» Пермяков учил китайский и японский язык. Кроме изучения восточных языков, юный Пермяков увлекался спортом. По свидетельству его дочери, в сферу его интересов входила академическая гребля, теннис, прыжки в воду, плавание, бокс. Окончить курс в родной гимназии Пермякову не удалось. В шестнадцать лет он получил советский паспорт, что не нашло понимания у гимназического начальства. Для завершения курса пришлось перейти в другую гимназию. Образование продолжилось на китайском отделении Восточного института имени святого Владимира.

      Получение советского паспорта не было личной прихотью Георгия. Вся его семья сохранило советское подданство. Собственно, за границу Пермяковы перебрались с помощью будущего маршала Блюхера, что рождает определённые версии. Во время Великой Отечественной войны Пермяков-старший неоднократно устраивал денежные сборы среди богатых русских харбинцев в фонд помощи Красной Армии. С 1939 года Пермяков-младший работает в советском Генеральном консульстве в Харбине. Он совмещает должности переводчика, преподавателя китайского и даже проявил себя в радиоперехвате. Харбин в те годы – проходной двор для мировых разведок: японской, американской, немецкой. Известно, что Пермяков был знаком с Рихардом Зорге, встречался с ним на приёме у японского посла. На следующий день после того, как Советский Союз объявил войну Японии, Пермякова арестовала японская контрразведка. Целую неделю он пробыл без еды в камере смертников.

      После разгрома милитаристской Японии Георгий Пермяков продолжает работать переводчиком. Ему поручается важная миссия. 19 августа в Мукдене советский десант захватил в плен Пу И – последнего императора Маньчжурии. Его перевозят в лагерь военнопленных под Хабаровском и готовят для участия в Токийском процессе (август 1946 года) над главарями японской военщины. Дача показаний Пу И продолжалась восемь дней. Георгий Пермяков был личным переводчиком низложенного императора. Его должность звучала серьёзно и загадочно – старший переводчик спецобъекта № 45. Понятно, что помимо лингвистических обязанностей он выполнял ряд других функций и, видимо, неплохо. Есть свидетельство, что Пермяков предотвратил самоубийство бывшего главы Маньчжурии. В конце сороковых Пу И написал письмо Сталину, в котором признал правоту марксизма и предложил семейные драгоценности в фонд восстановления Советского Союза. Своему переводчику перевоспитавшийся император подарил часы и томик Конфуция. О времени, проведённом рядом с коронованной особой, рассказывают мемуары Пермякова «Пять лет с императором Пу И». Параллельно старший переводчик Пермяков участвовал в работе хабаровского трибунала, на котором всплыли подробности японской бактериологической программы.

      В августе 1950 года Пермякова увольняют из системы МВД СССР. Встал вопрос – где жить и чем заниматься дальше? Решение первого вопроса зависело от воли «вышестоящих органов». Одна из точек сбора бывших русских харбинцев – Хабаровск. Так, в нём в 1945 году поселился Всеволод Никанорович Иванов – фактически министр пропаганды в администрации Колчака, ставший в эмиграции историческим писателем. Иванов и Пермяков прекрасно знали друг друга с харбинских времён. Естественно, что их общение продолжилось и в хабаровский период. Вполне вероятно, что под влиянием старшего товарища Пермяков обратился к литературе. Он пишет рассказы на китайскую тему, сотрудничает с местными газетами. Все эти тексты и публикации имели умеренный успех. Пермяков изобрёл понятие «потиргаз», которое расшифровывается как «повышатель тиража газет». Ему нравилось писать сенсационные тексты, вызывающие оторопь у читателей. К сожалению, узкие рамки газетной работы, требующие связи публикаций с тем, что называется действительностью, мешали молодому автору развернуться. Богатое прошлое и хорошо развитое воображение подсказали жанр, в котором можно было добиться успеха. Молодой автор вспомнил о своём детстве. Из воспоминаний Пермякова: «Когда наша семья в 1927 году переехала в Харбин (мы бежали тогда от японцев), я обнаружил, что там продают гораздо больше детективных романов. И с 1932 года (мне было 15 лет) я стал зачитываться детективами. Когда мне исполнилось 16, я учился в 6-м классе гимназии, ‹…› написал свой первый роман. Это, конечно, очень громко сказано: “детективный роман “Фэрлезин – растворитель железа”. Сюжет был такой: английский ученый изобрел кислоту, которая растворяет камень, железо. Гангстеры, узнав об этом, подослали к нему красавицу шпионку, которая у него из-под носа [выкрала] патент на изобретение. Бандиты построили себе фабрику по производству этой кислоты и с ее помощью стали грабить банки. Расследовать эти преступления приезжает высокий, с большим носом сыщик сэр Смит».

      Пермяков пишет свою первую шпионскую повесть «Синий тарантул». Книга вышла под псевдонимом «Г. Ланин», ставший основным для Пермякова. Её книжный вариант вышел в 1957 году в «Амурском книжном издательстве». Заявленный тираж – девяносто тысяч экземпляров – в полном объёме так и не добрался до читателей. В «Крокодиле» появился разгромный фельетон, издательство отозвало большую часть тиража. Но есть версия, куда более приятная для авторского самолюбия. Арлен Блюм – исследователь советской цензуры – считает, что «Тарантула» могли запретить по причине