Время дальних странствий. Рудольф Баландин

свои силы. Я отступил на шаг, и бревно упало передо мной.

      Николай Николаевич разогревал мотор и ни на что не обращал внимания. У меня вскипела злость. Быстро обойдя сзади машину, я достал из кабинки монтировку и был готов к бою. К счастью, у Бандюгана пыл угас. На мою голову сыпались только проклятья. Он отошёл к своей машине, а мы двинулись в путь.

      …В приземистом посёлке Ципикан экспедиция арендовала избу, где нас дожидался паренёк-бурят Василий, с плоским лицом, чёрными блестящими раскосыми глазами и носом-картошкой. Он улыбался, расспрашивал о дороге и о Москве, угощал гречневой кашей со свиной тушёнкой и крепким чаем. Я был суров и немногословен. Он вдруг предложил мне:

      – Попади одной из двух капель с потолка в копейку!

      Потолок был низок, но я не рискнул поспорить. Он сказал:

      – А я попаду.

      – На полном серьёзе? – спросил я.

      – Банка сгущёнки, идёт?

      Он положил копейку на пол. Встав на стул, воткнул нож в потолок. Налил в кружку воды и замочил рукоятку ножа. Упала капля и, конечно, мимо монеты. Он сказал мне:

      – Клади копейку на мокрое место.

      Вторая капля шлёпнулась точно в цель.

      Я был посрамлен. Открыл для него банку сгущёнки. Он – для меня – открыл банку из своих запасов.

      Василий весь вечер развлекал нас разговорами. Приятно текла его весёлая речь с мягким акцентом и частым повторением «бесполезно».

      – Василий, а ты чего сам не ешь?

      – Бесполезно, всё равно потом голодным будешь.

      Отдохнув и разгрузив машину, мы через сутки отправились восвояси.

      Самые неприятные часы пережили, когда в баке кончилось горючее. На все лады пытались открутить пробку металлической бочки с бензином, стоящей в кузове, – бесполезно! Колотили по пробке молотком, изуродовали её. А на сотню вёрст вокруг мороз и безлюдье.

      Лишь к ночи – не помню, каким образом, – добрались мы до бензина. Поехали. Чуть ли не пальцами удерживали смыкающиеся веки. Рассказывали анекдоты, пели, чтобы не заснуть…

      …Я вывалился из кабины на снег и раскрыл глаза. Машина стояла во дворе. Надо мной лениво посмеивался Николай Николаевич. Приехали, Романовка!

      В Чите меня ждала сидячая работа в геологических фондах.

      Был, напомню, 1954 год. После смерти Сталина прошла «Ворошиловская» амнистия 1953 года, с подачи Л.П. Берии. Освободили больше миллиона заключённых, преимущественно воров, хулиганов. Резко выросло число преступлений, в частности убийств и разбоев. Во всяком случае, так получалось по слухам (статистика была засекречена).

      Обстановка в городе была напряжённой. Однажды я возвращался поздно вечером домой, на окраину города. Улица была пустынной. Шедший передо мной прохожий, услышав мои быстрые шаги, свернул в сторону и прижался к одному из домов, под фонарь. Когда я прошёл, он вновь двинулся по улице.

      В Москве весна была в разгаре, в Чите она только началась. Приехал младший начальник Анатолий. Для него мне пришлось в геологических фондах