По дороге в Вержавск. Олег Ермаков

лья, а как подрос, то и еще грубее и проще: Сенька Дерюга. Созвучно с прозвищем его известного в округе деда.

      – Кстати, наш Беляев в детстве тоже прыгнул – с сарая за семинарией, – продолжал Илья. – Возле крепостной стены. Взял зонтик и взлетел.

      – Взлетел? – спросила Аня.

      Илья улыбнулся, облизнул толстые губы.

      – Взлетел вниз, как говорится. И получил травму позвоночника. В результате слег на три года, и от него сразу ушла женушка.

      – Почему? – спросила Аня.

      Илья фукнул и сделал жест рукой:

      – Вот такие уж вы коварные.

      – Где он сейчас? – спросил Арсений, ополаскивая чистую, переливающуюся солнечными бликами кастрюлю.

      Они только что отобедали под ивой у ручья в стороне от дороги. Обед получился так себе, хотя девушка с ореховыми глазами очень старалась. Но что за обед без соли? Она ее забыла. Не взял и Илья. А прибывший на побывку летчик Арсений на них понадеялся. Илья, коего Арсений иногда кликал Геродотом, помянул давние времена Алексея Михайловича, царя, – при нем случился известный соляной бунт на Москве, когда народ из-за подорожавшей соли погромил всякие строения, побил людей и совсем убил некоторых инициаторов этой меры выбивания денег. Арсений взялся мыть посуду на ручье, сославшись на свой курсантский опыт – горы мисок и ложек, котелков и котлов перемыты за годы учения. И он надраил сейчас песком все и ополоснул кастрюлю.

      – Беляев?.. – Илья пожал толстыми покатыми плечами. – По-моему, в Питере… то бишь в Ленинграде.

      – Ходит? – уточнила Аня.

      Илья поднял вверх палец.

      – Главное, пишет. Только что вышла новинка. – Он взглянул на Арсения. – «Ариэль». – Илья выдержал паузу. – Про летающего человека.

      – Над чем он пролетал? – сострил Арсений.

      – Над городами и горами Азии, может, и Персии как раз. Потрясающий роман. Правда, я еще не читал.

      – На чем же он летал? – заинтересовался Арсений.

      – Так, сам по себе.

      – Как во сне? – сказала Аня.

      – Наверное.

      – Или на старом рваном черном зонтике? – переспросил с улыбкой Арсений.

      – Нет, его там, в азиатских горах, в монастыре каком-то, обучили этой науке мудрецы.

      – Кого, Беляева? – опешила Аня.

      – Что?

      – Ну… ой, с вами совсем голова кругом. – Она засмеялась. – Он же научный писатель? То есть фантаст, – стала она оправдываться. – А не то что там… всякие Жюль Верны.

      Это был старый спор, но Илья не стал ввязываться, а заявил, что фантастика вообще-то сейчас чуждое явление.

      – Это почему же? – спросил Арсений, круто повернувшись к нему.

      – Очень просто, – ответил Илья: – я знаю – саду цвесть, когда такие люди в стране в советской есть! Это наше трезвомыслие. А бесплодные всякие мечтания – там «Город Солнца» и прочие утопии – удел капиталистических фантазеров. И тому же нашему землячку Беляеву пришлось одно время очень туго, бросили его печатать. И он уехал вообще за полярный круг.

      – Зачем? – спросила Аня.

      – Подальше от… нелюбителей фантастики. Он там предлагал свои идеи озеленения…

      – Тундры? – уточнил Арсений.

      – Мурманска. Потом вернулся.

      – Откуда такие сведения? – спросил Арсений.

      – От Желны.

      – Дятла?

      – Ха! Вроде того. Он похож. Борька Желна, актер, пасынок актеров Разумовских. Сам Разумовский с Беляевым в переписке. Беляев же тоже был, как говорится, не чужд актерской стези… Я у него выпрошу книжку для тебя.

      Арсений махнул рукой.

      – Это похоже на ту историю с Лилиенталем… А у меня уже своя лётная книжка.

      – Что ты в ней пишешь? Про нас? Про новый поход к Вержавску? – спрашивает Аня, поправляя сияющие в солнце черные волосы.

      Арсений кивает и как бы читает вслух:

      – Двадцать первое шестого, сорок первого. Тринадцать двадцать. – Он мельком взглянул на часы с выпуклой линзой. – То есть… уже…

      – И сколько же там на твоих «кировских»? – подает голос Илья, зачесывая распадающиеся на два крыла русые волосы.

      – Двадцать… двадцать девять минут, – отвечает Арсений. – Вот и все.

      – И это все-о? – разочарованно переспрашивает Аня.

      Арсений улыбнулся:

      – Ну не пересказывать же наши разговоры.

      – А что, и неплохо, – возражает девушка. – Про соль, про Беляева. Про французов и венцев, захваченных фашистами, про англичан, Черчилля с декоративным королем Георгом Шестым… да? Или Седьмым? – спрашивает она у Ильи.

      – Ну и ну, – бормочет Арсений, – раньше мы тебя слушали, открыв рты.

      – Да куда мне до вас, горожан! – беспечно восклицает девушка, отгоняя веточкой надоедливых комаров и оводов. – Была селянкой и ею осталась.

      – Хм,