Т-34: Т-34. Крепость на колесах. Время выбрало нас. Михаил Михеев

тебя бы им и назначить, – усмехнулся в ответ Хромов. – Вон, какой лось. Но на эту должность, чтобы брал больше и кидал дальше, мы человека и так легко найдем. Займись лучше рацией, а то я в этой немецкой хрени ни ухом, ни рылом.

      – Можно подумать, я ухом-рылом, – в тон ему ответствовал Игнатьев.

      – Ну, так возьми какого-нибудь фрица, пускай объяснит. А то вон их сколько без дела шляется.

      – А что, это идея, – ухмыльнулся экстремал и полез наружу. Сергей мысленно плюнул: вот ведь, орел нетерпеливый, подождать не мог. Отстрелялись бы – потом учи, сколько хочешь. Впрочем, сейчас, потом – не все ли равно.

      Рация в очередной раз подтвердила золотое правило: по мере развития техника усложняется внутри, но упрощается снаружи. Электроника двадцать первого века имела максимально простой интерфейс, рассчитанный, такое впечатление, на дебила. Здешние рации – местный хай-тек, с которым должен работать профессионал высокой квалификации. Лампочки, крутилки, переключатели, циферблаты – все неинформативно, алгоритм работы непонятный, и натыкано это добро, такое впечатление, бессистемно.

      Вдобавок в полный рост встал языковой барьер. То есть немец-то, впечатленный кулаком перед носом, и рад бы помочь, да не может, не понимают его. Переводчик же в танк уже толком не помещается, а сгонять с места Хинштейна, который, надо признать, весьма мужественно терпел боль от ожогов, как-то не комильфо. Кончилось тем, что Хромову пришлось вылезать и ходить вокруг машины, злобно попинывая траки. За этим занятием его и застал Васильич.

      – Что творишь, старшой? – весело поинтересовался он.

      – Жду, когда эти болваны рацию освоят, – честно ответствовал Сергей.

      – Ну, тогда это надолго…

      – Ну да, а времени – в обрез.

      – Почему? Командир сказал, здесь ночуем.

      – Ага. Нам еще орудие пристреливать, там вся оптика новая. А для этого надо еще место подобрать.

      – Так в чем проблема? – Громов выразительно пожал плечами. – Немцы тут себе полигон небольшой оборудовали. Они ж и орудия тоже меняли.

      – Та-ак… Вот за что люблю я немцев – так это за обстоятельность. Приспичит в кустики – так они там вначале яму выкопают и сортир поставят.

      – Именно так. В следующий раз ты у них спрашивай. Или у меня.

      – Спасибо, Васильич.

      – Ладно, старшой, нормально все. Научишься, какие твои годы. Пошли.

      – Куда?

      – Обедо-ужинать. И переодеваться. Форменка-то немецкая, глядишь, и пригодится еще, а в танке ты ее мигом изгваздаешь.

      – А…

      – Пошли-пошли. Если там рацию осваивают всерьез, то это и впрямь надолго. А тебе силы понадобятся.

      Громов знал, что говорил. Правоту его Сергей почувствовал буквально через час, когда выводил танк со двора. «Тридцатьчетверка» – шедевр, конечно, однако включать на ней передачи. Казавшийся до того достаточно сложным в управлении БТ сейчас вспоминался, как послушная птичка. И понятно теперь, почему опытные танкисты не особенно жаловали этот