Тетрадь в клетку. Книга стихотворений. Алексей Улюкаев

ешкою – в ферзя.

      Ты весь уже в восьмой горизонтали,

      В которой уместился горизонт.

      А тени потускнели и растаяли,

      К тому имея собственный резон.

      Но в свете дня шагай ферзём бесстрашно

      По этой длинной и прямой дороге

      И разрешения не спрашивай

      Ни кесаря, ни бога.

      «Тюрьма влечёт к суровой прозе…»

      Тюрьма влечёт к суровой прозе:

      Чего бы, кажется, Журден

      Ей говорил, вставая в позу.

      А тут, излишествам взамен

      Роскошной рифмы русской речи —

      Нарежут пайку языка,

      Как будто волкодав на плечи

      Бросается через века,

      До шеи жертвы дотянувшись,

      Чтоб из артерии глагол,

      Вскипая, жёг людские души,

      Чтоб он как есть, и бос, и гол,

      Бесхитростно стучался в двери —

      И в том была б благая весть

      Из сотен разных русских мест.

      Да хоть, пожалуй что из Твери.

      «Я надеюсь, пока дышу…»

      Я надеюсь, пока дышу,

      Я люблю, пока я живой.

      С милой рай в шалаше. К шалашу

      Пусть доставит меня конвой.

      Автозак и столыпин пусть

      Увезут на зелёный свет.

      Мне один – хоть не Млечный – путь,

      Мне один – хоть one-way – билет.

      На колючку – кусачки. На

      Часового – глубокий сон,

      И не будет ему кина —

      Пусть во сне: приговор, вина,

      Шпалы, рельсы, конвой, вагон.

      А в берёзах – зелёный шум

      Над моей седой головой.

      Я надеюсь, пока дышу.

      И пока люблю, я живой.

      «Как же хочется жить…»

      Как же хочется жить!

      Вечным жидом ли, эллином вечным.

      Подправлять Парки нить,

      Всякой всячине мчаться навстречу,

      Улетать далеко,

      Навзничь падать на склизком,

      Утирать молоко

      С Млечных троп, уходить по-английски,

      И опять приходить

      По-еврейски, а может – по-русски.

      Как же хочется жить:

      Есть и пить, слушать музыку —

      Голоса сыновей,

      Голос дочери.

      И с женой сторожить её сон у дверей

      По очереди.

      «Белый снег в чёрной грязи находит конец…»

      Белый снег в чёрной грязи находит конец,

      Всё, что видишь, родное, а значит – красивое.

      Ты стоишь – властелином кандальных колец —

      В самом центре огромной и вечной России.

      Запад влагу несёт, запах дали и странствий,

      На Востоке – светило (космато, как Маркс),

      И колючка как знак богом избранной власти

      Разрослась, словно в Мексике кактус.

      Снег растает – что с Запада, то и непрочно.

      Влага высохнет. Глина тверда, словно вера

      Миллионов в зачатие непорочное

      ЭрЭфа от эСэСэСэРа.

      «И снова шарик обернулся…»

      И снова шарик обернулся

      Вокруг одной из многих звёзд.

      Ты жив ещё? Проверка пульса.

      Эритроциты, вес и рост —

      Всё как положено у смертных.

      Пока ещё Курилка жив,

      Пока для вскрытия конверта

      Не зван нотариус, и миф

      Ещё в некрóлог не сложился,

      Пусть шарик рвётся из орбит.

      А дни рожденья – просто числа,

      Обычные, как простатит.

      «Мои любимые! Родня…»

      Мои любимые! Родня!

      В вас множусь я и Гулливером

      Средь лилипутов выйду я

      Из этой горестной пещеры.

      В вас сила, в вас моя душа.

      В вас отрицанье самой смерти.

      Плевать, что тело, не дыша,

      Лежит на паперти. Поверьте,

      Я вечен, я всегда живой,

      Мой ясен ум, и голос звонок,

      Покуда младший мой потомок

      Вздымает мир над головой!

      «До декабря ещё далёко…»

      До