Троянский кот. Далия Трускиновская

скоро золото обесценится, сделается вовсе бесполезным, придется что-то другое изобретать, а волшебники и того, другого, горы нагромоздят. И люди будут не столько на пользу себе и детям трудиться, сколько деньги менять да новые деньги выдумывать!

      Один из таких запретов вот каков: ежели маг своим заклинанием что изменит да в прежнее состояние привести пожелает, так ему сего не дано. Переделать то, что он понаделал, только другой маг может, сильнее первого. И тут причина ясна: ежели все маги пробовать да переделывать повадятся, начнется на земле неслыханный кавардак. Так что приходится думать, прежде чем колдовство затевать.

      Об этом-то и беспокоились Маурина со сьером Ожьером. Они хотели понять, что такого натворили Туанетта и мастер Жербер, отчего силы лишились, а отшельник – и права пользоваться собственными заклинаниями?

      И оказалось всё так уж просто – проще некуда!

      Хотя много уговоров потребовалось, чтобы эта парочка заговорила.

      – …а он у порога лежит, – продолжала печальный рассказ Туанетта. – Видно, всю ночь шел, а то и бежал. Поднял он ко мне лицо – и я обмерла. Столько тоски и боли в глазах было!..

      – И стало ясно, что ежели ты не поможешь, не спасешь, то уж впору ему, бедняге, помирать, – с большим трудом удерживая ехидство, заметила Маурина.

      – Кыш! – отмахнулся от нее мастер Ожьер. – А ты продолжай, милочка, продолжай. Стало быть, и до того, как сделаться Жалобным Магом, умел он всех разжалобить?

      – Не всех! – буркнул откуда-то сзади мастер Жербер. – А только безмозглых дур и старых ворон!

      – Кыш! – сказал и ему мастер Ожьер. – До тебя, чересчур мозговитого, я еще доберусь! Дальше-то что было?

      Туанетта только вздохнула.

      – Ну, что может быть между женщиной и тем, кого она пожалела? – задала Маурина вопрос, именуемый у мудрых монахов риторическим.

      – Нет! – вскрикнула Туанетта. – Он сам мне сперва сказал: «Меня можно полюбить только из жалости!» А я ответила, что – нет, что жалость тут ни при чем, что люблю потому, что люблю, что…

      – Словом, ему и просить не пришлось, чтобы ты с ним силой поделилась, сама предложила, – сделал вывод мастер Ожьер. – А где же в это время была Изора?

      – Откуда я знаю! – воскликнула бывшая повитуха.

      – Но ведь была же где-то поблизости! Погодите! Уж не она ли его к тебе подослала? – забеспокоилась Маурина.

      – Нет! – в отчаянии завопила Туанетта. – Сбежал он откуда-то! Совсем измученный до меня добрался!

      Мастер Ожьер повернулся в седле.

      – Друг мой Жербер, – строго обратился он к отшельнику, – может быть, ты скажешь, откуда взялась эта самая Изора?

      Мастер Жербер только рукой махнул.

      – Оставь его в покое! – потребовала Маурина. – Давай сперва с ней разберемся!

      А сказала она это потому, что правду учуяла. Любил ведь мастер Жербер Изору, да только она его не любила. И сам, своими устами, рассказал он ей известную ему историю, как майстра Антуанетта жалкого странника приютила да как этот