Троянский кот. Далия Трускиновская

недоумении.

      – Ты что-нибудь понимаешь? – спросил он, даже несколько охрипнув от волнения. – Ежели бы мастер Жербер жил в землях сарацинских и подал такой вот голосок, я бы поклялся, что проклятые сарацины из него евнуха сделали!

      – А я тебе нечто куда более несуразное сообщу, – заявила Маурина. – Была я во дворце, и едва ли не всех видела, кто туда по случаю будущей свадьбы собрался, и прямо тебе говорю – мастера Жербера там нет!

      – Что же это такое? Голос его есть, хоть и ущербный, фамильные, от деда полученные заклинания звучат, а самого – нет?

      – Выходит, что так! И вот что я тебе еще скажу – померещился мне еще один голосок… Когда я Жалобного Мага впервые увидела и услышала, мне не до того было – сам понимаешь… Но когда его потом опять в ход пустили – тут уж я ушки на макушке держала. И знаешь ли что? Тоненько так валерьяной потянуло…

      – Валерьяной? Еще одна пропажа нашлась? – обрадовался мастер Ожьер. – Но… уж не хочешь ли ты сказать, что… Что?!

      – Только то, что оба они в беду попали!

      Маг и волшебница насторожились – во дворце творилась какая-то диковинная суматоха, и не только неуловимые отсветы да отзвуки заклятий до них долетели, но и вполне земные крики с воплями, и даже грохот, скрежет и треск!

      – Ох, попадись мне тот, кто их похитил и спрятал! – Мастер Ожьер прямо зарычал. – А мы-то их сколько искали?!? Кто бы ни объявился в Септимании из заморских чародеев – быть ему сей же час битым! Ансельм! Веди коней!

      – Ты собираешься брать в конном строю королевский дворец? – спросила Маурина.

      А спрашивать-то было и незачем, и так ясно – именно это он собирался сделать!

      А ежели кто полагает, что маги сидят по башням, скрючившись и надувшись, как старые сычи, и пальцами загогулины плетут, так пусть присоединится к превеликой армии невежд, знающих о магии только то, что безграмотные монахи понасочиняли – а им, монахам, вера есть лишь тогда, когда пишут про любовные непотреб- ства!

      Подлинный маг молод, статен, ловок, взор у него ясный, и тяжелым мечом он поигрывает, как тростиночкой. Ну, точно так же, как мастер Ожьер верхом на вороном жеребце! И в радость им добрые кони, честная веселая битва, славный противник. Уж ежели это почуют – так даже многоумные волшебницы-майстры, наиспособнейшие из волшебниц, садятся в седло – вот как Маурина, премного довольная, что юбка у нее в ногах не путается. А уж про учеников, про мальчишек, и говорить нечего.

      – Учись, как это делается, сынок! – сказал мастер Ожьер и дал коню шпоры.

* * *

      Ох, не следовало даме Берте требовать от Изоры, чтобы та с Жалобным Магом оказалась одновременно в двух местах!

      Ибо ежели Жалобный Маг на своей игрушечной лютне в одном месте тоненько играет, то в другом его, следовательно, нет, и рыдать от жалости там нипочем не станут.

      Не успела тетка Туанетта, в которую с двух сторон вцепились лесник Гильом и мастер Жербер, приступить к горестному своему повествованию, как молодцы подняли тревогу.

      – Бежит