Они были мелкие и золотокрылые. Юлиана Лебединская

И чем дольше Эдуард укреплялся в этой мысли, тем сильнее росло эгоистичное желание – хотелось, чтобы и сын понимал его так же. С полуслова. С полувзгляда. Поэтому непременно надо Артемия озлатокрылить!

      Впрочем, как это сделать – один лианский хрюкорыл знает. Златокрыла положено заводить исключительно добровольно, а у Артемия этой самой доброй волей даже и не пахло.

      Хлопнула дверь. Артемий вернулся из универа.

      Эдуарду не понадобилось даже смотреть на сына, чтобы понять – с отпрыска летят искры.

      Терезий, вальяжно разложивший крылья на Эдуардовом диване, поспешил скрыться в собственной спальне. Златокрыл чувствовал неприязнь сына и без надобности под ногами не путался. Эдуард подумал, что многим людям не помешало бы у зверушки поучиться.

      Артемий вошёл, дёргая себя за ухо. Лицо было красным, как раздавленный помидор, взгляд – безумным. Эдуард вздохнул. Истерик он не любил, сыновьих – особенно, но – за километр видно – если сейчас сын не выкричится, то разнесёт к хрюкорылам теплицу. Или – чью-то башку. Уж лучше принести в жертву уши.

      – Что случилось, сын? – спросил он.

      – Эжен Славский – скотина! – с трудом, словно его душат, выдохнул Артемий и сел на кровать. – Жрать хочу.

      – Я сам недавно пришёл. Думал, пожарить синтомясо.

      – Дрянь. Капусты бы тушёной, – скривился Артемий.

      Эдуард моргнул и хмыкнул.

      – И с каких это пор мы предпочитаем мясу – траву?

      – Она настоящая, – фыркнул сын. – И потом, зачем-то же она растёт в теплице.

      Действительно. Эдуард сам не вполне понимал, зачем нужны эти круглые зелёные головешки, от которых больше возни, чем толку. Но капуста – одна из немногих культур, которую относительно легко купить. А теплица должна жить в память о хозяйке… Но как же не хочется сейчас, после дня возни с ломавшимися один за другим ботами, кромсать эту пакость. Другое дело – уже нарезанные, просоленные и почти готовые к пище кусочки.

      Эдуард хлопнул в ладоши.

      – Что ж, кто хочет капусту, тот пусть ею и занимается!

      – Ладно. Давай своё мясо, – снова скривился сын.

      Эдуард надел фартук и пошёл на кухню.

      – Так что там с Эженом?

      – Жлоб он паскудный. Прошу его помочь с пропуском на вторую полосу. Сам недавно был там и ещё будет! Что ему – трудно помочь? Можно же что-нибудь придумать. Но он даже пытаться не стал!

      – Та-а-ак, – Эдуард едва не выронил широкие щипцы с зажатым в них синтомясом. – И что он делал на второй полосе? И что ты сам там забыл?

      – Он к сестре ездил, – хмуро бросил Артемий.

      – Ясно. На второй вопрос можешь не отвечать.

      – Что ты понимаешь…

      – О, да! Я ведь никогда не был молодым! – Эдуард сунул щипцы в пасть допотопной бот-плиты, установил на таймере время: десять минут. – Послушай, сын, он туда ездил по приглашению сестры. Близкой родственницы. Уверен, пробыл в гостях совсем недолго, от границы до её дома и обратно ехал в фургоне без окон, и её окна были зашторены всё время, что он там