Дом Безгласия. Джеймс Дэшнер

всегда побеждала, и принимать предложение не хотелось.

      – Давай просто сядем на вон тот сук и поговорим? – жалобно предложил я. – Что-то устал сегодня.

      – О’кей, посидим, – согласилась она, огорчившись сильнее, чем я ожидал. – А потом все равно заберемся.

      Не помню, как долго в тот весенний день мы просидели на широком низком суку. В тени дерева было зябко, и Андреа прильнула ко мне. Мы молчали. Нас связывала особая история; из тех, что любой взрослый человек выслушает и театрально закатит глаза. Тем не менее нас обоих она потрясла до глубины души. Как и историю о моей будущей покойной жене, ее лучше приберечь на потом. Достаточно сказать, что Андреа спасла меня, а я спас ее. Напоминаю, это случилось задолго до ужасов, о которых я хочу поведать сейчас.

      Андреа зевнула и прижалась ко мне крепче, затем завладела моей левой ладонью, стиснула ее всеми десятью пальцами и заговорила, положив голову мне на плечо.

      – Как думаешь, где он сейчас? – Она задавала этот вопрос несчетное количество раз; впрочем, совершенно спокойно, без дрожи в голосе. Время лечит, как утверждает аксиома. А возможно, и я внес свою лепту.

      – Он далеко отсюда, – убежденно ответил я. – Ты и твоя мама в безопасности. Нужно быть полным идиотом, чтобы еще раз сунуться в наш штат. А этот ублюдок точно не идиот.

      – Уф… – выдохнула Андреа, словно поставив галочку в уме.

      – Такой самовлюбленный тип сюда нипочем не явится. Почему он издевался над людьми? Дело тут не во власти, не в зависти или какой-то болезни. Дело в нем самом. Мистер Льеренас пытался поставить себя выше всех, вознестись на какую-то богом проклятую гору, которую он себе вообразил. А арест и тюрьма – не то, ради чего стоит рисковать. Это оскорбит его в лучших чувствах.

      Андреа внезапно заговорила с жутким британским акцентом. Возможно, новая тактика, чтобы скрыть горе?

      – Значит, ты думаешь, что он совсем не рвется за решетку?

      – Нет, миледи. Он бы счел тюрьму… абсолютно невыносимым местом.

      Единственное, что хуже британского акцента Андреа, – мой южный выговор.

      – Наверное, ты прав. – Она перешла на серьезный тон. – Прошло слишком много времени, чтобы он сохранил настоящую злобу. Такую, которая заставила бы его вернуться и совершить глупый поступок… например, устроить нам какую-нибудь пакость. Он ничего не получит – ни дома, ни денег. Только себе навредит. Ведь в тот раз практически вышел сухим из воды.

      – Согласен. – Я повернулся и поцеловал ее в лоб.

      – Так что я больше не боюсь. Я спросила про него, потому что… ну, просто из любопытства. Где-то он живет, мой отец-лузер. Просыпается утром, что-то делает, вечером снова засыпает… Трудно об этом не думать.

      Я поцеловал ее еще раз. Так взрослый мужчина утешает любимую женщину, а я в жизни не чувствовал себя более взрослым.

      – А если мы устроим себе типа развлечение: будем фантазировать, что он делает? – Мысль пришла мне в голову спонтанно. Настолько блестящая, что дух захватило. –