Рихард Зорге. Кто он на самом деле?. Елена Прудникова

которые еще полгода назад распевали патриотические песни, а также с теми, кто, сидя в тылу, пел их сейчас. Теперь он, как и его товарищи, совсем иначе видел войну – как бессмысленную бойню, а на место романтического подъема пришла безысходность обреченных, чей единственный жизненный лозунг: «Быть может, мы еще уцелеем». Храбрость не вела к смерти, а трусость не спасала, и Рихард стал отчаянно храбрым. Это соответствовало его характеру, а главное, его гордости. Впоследствии он вспоминал:

      «Это дикое кровавое побоище глубоко потрясло и меня, и моих товарищей. Как только рассеялась романтическая дымка и была утолена жажда битвы, наступили месяцы глубочайших душевных потрясений и тупой безысходности… Никто из моих фронтовых товарищей не понимал целей этой войны, не говоря о ее подлинном значении. Большинство солдат были молодыми людьми в расцвете сил. Рабочие и ремесленники, почти все они состояли в профсоюзах, многие принадлежали к социал-демократическим организациям. Среди них был всего один настоящий радикал – седоволосый каменотес из Гамбурга, попросту отказывавшийся вести с кем бы то ни было дискуссии о своих политических взглядах. Мы сдружились; он рассказал мне о своей жизни безработного в Гамбурге, где постоянно подвергался преследованиям. Это был первый пацифист, встретившийся мне. Он погиб в начале 1915 года…»[4]

      Вскоре ранило и самого Рихарда.

      Пребывание в госпитале с нетяжелым ранением солдаты рассматривали как отдых, подарок судьбы. Времени было много, и Рихард начал потихоньку разбираться в реальной политической подоплеке войны. Теперь он мог бы сказать словами Ретта Батлера, героя книги «Унесенные ветром»: «Войны ведутся из-за денег». Он и пытался разобраться, кто какие интересы имеет. Интересы у всех были разные – у кого-то деньги, у кого-то земли, уголь, нефть – но тем, кого гнали на бойню, война не давала ничего, кроме страданий и смерти. Однако выхода он не видел, да и никто его не видел. Обратного хода не было – этот путь надо пройти от начала до конца.

      За то время, которое Рихард провел в госпитале, его часть перебросили на Восточный фронт, в Галицию, где в то время началось крупное наступление. Теперь он был вынужден стрелять в русских. Впрочем, испытание длилось недолго: уже через три недели он «словил» осколок и снова оказался на госпитальной койке в Берлине.

      Дома за это время стало еще хуже. Уровень жизни населения стремительно катился вниз. Буржуазия опустилась до положения рабочих, рабочие голодали. Патриотический подъем был давно позади, и его место заняла мрачная озлобленность у одних и жалкие попытки уцепиться за остатки патриотизма у других. В тылу было невыносимо, и Рихард, не дожидаясь окончания отпуска, попросился на фронт. «Я считал, что лучше сражаться в других странах, чем еще глубже погружаться в болото в своей стране», – позднее напишет он.

      Во время лечения Рихард успел сдать экзамены на аттестат зрелости, а также получить унтер-офицерские погоны и Железный крест II степени за храбрость. Решение

4

Цит. по: Мадер Ю. Репортаж о докторе Зорге. Берлин, 1988. С. 14–15.