Ананас на ёлке. Дарья Донцова

его математику со словами: «Ой, так неудобно! Тратите свое время на мою девчонку», – отец всегда отвечал: «Мне в институте объяснили, как учить ребят, но никто из профессуры не сообщил, что следует просить за это гонорар. Государство педагогам начисляет зарплату. Спасибо, но не возьму денег. Лучше купите ребенку фруктов». Отец брал небольшие суммы только за занятия с теми школьниками, которые приходили по объявлению в газете.

      Филипп моргнул.

      – А мама моя, Авдотья Никитична, работала медсестрой. Оклад у этой категории невелик, большинство работников спокойно принимали от больных рубль, два, а то и три. Но если мама видела протянутую купюру, она быстро прятала руки за спину: «Спасибо, но я просто выполняю свои обязанности». Все вокруг знали, что мама прибежит по первому зову. Думаете, их с папой соседи любили, уважали? Нет, их считали блаженными, смеялись над ними, но охотно пользовались их добротой. Денег нам всегда катастрофически не хватало.

      Филипп усмехнулся:

      – За пару дней до аванса-получки мама готовила рагу. В его состав входили остатки продуктов, хранившихся в холодильнике. Мама была женщиной тихой, мягкой, никогда не повышала голос. Готовила просто, но нам с папой казалось, что очень вкусно. Супы без мяса, картошка или гречка с жареным луком. Особой нашей любовью пользовались кексы. Мама брала яйца, смешивала их с сахаром и щепоткой соли, добавляла растительное масло, стакан кефира, гасила немного соды уксусом. Резала на мелкие кусочки два яблока, соединяла их с тестом и выпекала. Но такой изыск готовился только по воскресеньям. А в начале девяностых годов даже эти кексы стали нам недоступны. Отец заболел, попал в больницу, и его быстро уволили. Кому нужен учитель, который после инсульта еле-еле двигается? Речь у него не пропала, хорошо хоть это, но стала неразборчивой. Мама начала работать без выходных. Она худела, бледнела на глазах, в профиль стала, как лезвие ножа, если на него сбоку смотреть. Не женщина, а тень. Отцу требовались лекарства, а от цен на них волосы вставали дыбом. Один раз застал маму в слезах. Она быстро вытерла глаза, сказала: «Прочитала книгу, такая печальная история». Но я понял: мама невероятно устала, сил у нее не осталось, а отец ей помочь не способен. Значит, мне надо действовать! Я бросил школу, нанялся грузчиком на оптовый рынок. Познакомился с парнями, которые собирались ехать за техникой в Китай. Взял денег под процент у барыги, порулил с ними. Привез разную аппаратуру, продал. На дворе конец девяностых, мне тринадцать, но я высокий и широкоплечий. С щетиной, как у мужика, выглядел на все двадцать. На базаре был спец по документам, Митя. Он паспорт сделал на мое имя, только год рождения подрихтовал. Мои тринадцать превратились в девятнадцать, и пошло-поехало. Спустя два года я уже владел десятком магазинов на рынке. Деньги получал хорошие, но не тратил их и открыл гостиницу при барахолке. Затем вторую, третью, но уже в других местах. На себя ничего не тратил. Осуществил мечту родителей – купил им добротный дом в деревне. Папа там начал гулять, заговорил совсем хорошо, как будто и не было инсульта, мама с восторгом занялась огородом. Не один год они прожили счастливо, ни в чем не нуждаясь. Маме по хозяйству помогала Флора