Жизнь на общем языке. Татьяна Алюшина

тетрадки? – совсем уж оторопела от такой чудной странности девчушка.

      – Без тетрадки, – подтвердил Матвей и спросил: – Ты цифры знаешь, складывать умеешь?

      – Знаю, – кивнула энергично Клава, – и складывать умею до десяти.

      – И сколько будет, если к одной единичке прибавить еще одну?

      – Два, – пренебрежительно отмахнулась Клава, – это и всякому ребенку известно, а я еще в садике знала.

      – Хорошо, – усмехнулся парень и задал следующий вопрос: – А сколько будет к двум прибавить пять?

      Клавдия призадумалась и выдала ответ:

      – Семь.

      – Вот видишь, и ты решаешь задачки в уме. Как ты это сделала?

      – Вспомнила пример, написанный в тетрадке, и ответ, – крепко подумав и вспомнив, как она вот так взяла и сказала, что «семь», ответила Клавочка.

      – Это называется визуальный ряд, – прокомментировал он и, заметив непонимание, отобразившееся на лице малышки, поспешил объяснить: – Не важно, как это называется, главное, что ты мысленно представила цифры и ответ задачи и как это выглядит на бумаге. Вот так же делаю и я, только я помню и держу в голове больше знаков, формул и параметров.

      – Ты очень умный, – с самым серьезным видом оповестила его Клава.

      – Ну, так уж и очень? – усмехнулся Матвей.

      – Очень, – настойчиво повторила девочка и кивнула в подтверждение своего заявления.

      – Хочешь арбуз? – неожиданно спросил мальчик.

      – А у тебя есть? – удивилась Клавочка, посмотрев на него с большим сомнением.

      – Есть, – уверил Матвей и одарил ее своей замечательной улыбкой.

      Покрутил головой, что-то высматривая по сторонам, и указал на скамейку шагах в десяти от них, которую заприметил:

      – Идем вон там посидим.

      Резвым козленком Клава стремительно рванула к скамейке, настолько ей было любопытно, где он может прятать настоящий большо-о-о-й арбуз и где он его возьмет, если, кроме солидного и необычного школьного рюкзака, у этого Матвея ничего больше и нет. Подлетела к скамье и уселась, излучая нетерпеливую готовность лицезреть удивительный фокус-покус или какой-нибудь розыгрыш.

      Но ни фокуса, ни покуса, ни розыгрыша не произошло. Загадочно улыбаясь, явно посмеиваясь над ней, Матвей расстегнул свой рюкзак и достал из него пластмассовый контейнер – диво-дивное по тем временам, не было тогда в обиходе у граждан такой роскоши. Самые продвинутые из тех, кто брал с собой на работу обеды и перекусы, носили продукты в стеклянной посуде, обернув в целлофановый пакет, или в железных коробках от импортного печенья, а вот так, чтобы специальный контейнер, – нет.

      И Клавочке это показалось дивом каким-то, она-то точно такой коробочки раньше не видала. А когда он открыл крышку и показал содержимое бокса, она и вовсе рот открыла от небывальщины: распространяя вокруг потрясающий аромат, вырвавшийся на свободу из-под крышки, красовались в контейнере алые куски-квадратики арбуза с «запотевшими» капельками выступившего на их боках сока и притаившимися