Семь сестер. Потерянная сестра. Люсинда Райли

Я склонен думать, что человечество создает на земле собственный ад.

      – Согласна, что война – ужасная вещь. Но иногда нужно сражаться за то, что по праву принадлежит тебе. Как это делали вы против гуннов[9] во Франции.

      – Разумеется, ты права. Мне не нравилась мысль о том, что немцы топчут зеленые поля нашей милой отчизны.

      «Или как британцы оккупируют нашу землю…»

      – Я лишь надеюсь, что жертвы того стоили, – продолжал Филипп. – Скажите, Нуала, вы играете в шахматы?

      – Нет, я не умею.

      – Как и сиделка, которая была до вас. Я пытался научить ее, но она оказалась слишком скудоумной. Не желаете попробовать?

      – Мне будет интересно научиться новой игре, – ответила она, про себя изумляясь такому неожиданному повороту беседы.

      – Хорошо. Тогда раскройте шахматный столик, который стоит вон там, перед окном.

      Филипп показал Нуале, как раскрывается столик, и она увидела, что столешница покрыта узором из чередующихся темных и светлых клеток.

      – Шахматные фигуры лежат в шкафчике, на котором стоит поднос с графином виски. Налейте мне капельку. Мой мозг лучше работает в спокойном состоянии, и позвольте сказать, что глоток доброго ирландского виски стоит двадцати моих обезболивающих пилюль.

      Нуала впервые увидела, как правый уголок его рта изогнулся в подобии улыбки. Она налила Филиппу бокал виски, взяла громыхающую коробку и откатила его кресло к шахматному столику.

      – Садитесь напротив меня; свет помогает мне лучше видеть.

      Филипп запустил руку в карман брюк и достал монокль, который поместил над здоровым глазом.

      – Итак, – сказал он, отхлебнув виски, – откройте коробку и достаньте шахматные фигурки. Я покажу, как расставлять их.

      Нуала повиновалась. Фигурки были изготовлены из черного и кремового материала, гладкого и шелковистого на ощупь. Каждая из них была красиво вырезана, словно миниатюрная статуэтка.

      – Итак… вы будете играть белыми, а я – черными. Смотрите, как я расставляю свои фигуры, и ставьте ваши как в зеркальном отра жении.

      Наконец доска была подготовлена к игре. После того как Нуала снова наполнила бокал Филиппа, он научил ее, как называются фигуры и как они могут передвигаться по доске.

      – Единственный способ научиться – это играть и еще раз играть, – сказал он. – Ну как, вы в игре?

      Нуала согласилась, что бы ни означали его слова. Сосредоточившись, она перестала обращать внимание на время, пока они двигали фигурки по доске, и постепенно начала понимать правила.

      В дверь постучали.

      – Проклятие! – пробормотал Филипп. – Да, входите!

      В дверях стояла миссис Хоутон.

      – Прошу прощения, но вы не собираетесь выпить чаю? Обычно сиделка посылала за чаем в четыре часа, а сейчас уже половина пятого.

      – Это потому, что предыдущая сиделка была безмозглой дурой, а Нуала уже усвоила элементарные шахматные правила. Мы попьем чаю, а потом продолжим игру.

      – Морин

9

Оскорбительное прозвище немцев в то время (прим. пер.).