Балтийские славяне. От Рерика до Старигарда. Андрей Пауль

этому, говоря: “Мы признаем, что предлагаемое нам неприятелем условие двусмысленно и внушает тревогу, однако им надо воспользоваться, так как избежать этой опасности другим путем невозможно. Чему поможет отсрочка, когда нет никого, кто избавил бы [нас] от осады? Голод приносит более жестокую смерть, чем меч, и лучше скорее жизнь окончить, чем долго мучиться”.

      Бутуй, видя, что товарищи его укрепились в решении выйти [из крепости], приказал принести ему нарядные одежды и, одевшись в них, вышел с друзьями. Пара за парой перешли они мост, сдавая оружие, и, таким образом, были приведены к Круту. Когда все пред ним предстали, одна знатная женщина обратилась из крепости к Круту и к остальным славянам с повелением, говоря: “Погубите этих людей, которые сдались вам, и не вздумайте пощадить их, потому что они учинили великое насилие над женами вашими, которые были оставлены с ними в городе, смойте позор, нанесенный нам”. Услыхав это, Крут и сподвижники его тотчас же накинулись на них и острием меча истребили все это множество [людей]. Так были Бутуй и с ним все отборное войско бардов под крепостью Плуней в тот день убиты» (Гельмольд, I, 25).

      Гельмольд пытается преподнести убийство Бутуя как некое предательство Крута, что и понятно – это точка зрения немецкого монаха, для которого Крут был врагом христианства и мучителем его соратников. Однако детали описаний правления Крута, очевидно, не вполне сознательно сообщаемые Гельмольдом, неминуемо приводят к выводу, что в глазах самих славян он должен был представляться настоящим героем. Принявшийся за активную насильственную христианизацию ободритов и варов Готтшальк должен был быть крайне непопулярен в народе. Он был убит кем-то из своего же окружения, после чего в обход его христианских сыновей на вече на княжение был выбран Крут. О той ненависти, которую вызывала политика Готтшалька говорит сообщение, что его датская жена голой, то есть с позором и лишённая имущества, была выгнана из бывшей княжеской столицы Мекленбурга. Гельмольд прямо сообщает, что народ не желал утверждать князьями Бутуя и Генриха, опасаясь репрессий с их стороны. Возглавив языческое восстание, Круту в короткий срок удалось не только избавить от немецкой зависимости все балтийско-славянские племена, включая северных и южных велетов, но и перейти в наступление, разрушить два главных опорных пункта саксонцев в их завоевании и христианизации славянских земель – Гамбург и Шлезвиг – и вновь завоевать Нордальбингию, сделав данниками славян три саксонских племени. Такой успех мог быть возможен лишь при массовой народной поддержке Крута славянским населением, а итоги его успешных войн и «возмездия» ненавистным саксам – только способствовать его дальнейшей популярности в народе. Будивой же в войне с Крутом на поддержку славян рассчитывать не мог и по этой причине использовал набранные в Бардовике и Нордальбингии саксонские войска. Детали описаний сражения с Крутом у Плуне говорят о том, что изначально Крут не собирался его убивать, возможно, по причине его княжеского происхождения. Окружив крепость,