Животное. У каждого есть выбор: стать добычей или хищником. Лиза Таддео

соцсетей. Секс позволял мне чувствовать себя красивой. К тому времени как я добралась до Техаса, с этим желанием было почти покончено. Мужчину, с которым я трахнулась, звали Джон Форд. Он был одет в ковбойскую куртку и прижал мою ладонь к своей ширинке в лобби отеля «Тандерберд». Стены в нем были оттенка морской воды, пол устлан коровьими шкурами. Джон Форд сказал, что однажды работал на ранчо. Но оказалось, что это был всего-навсего бойскаутский поход, который запомнился мужчине так, будто он случился вчера. Так-то «ковбой» торговал винно-водочной продукцией где-то под Чикаго. Слыхом не слыхивал о режиссере, своем полном тезке. Как и о Долине монументов, где снимались все эти фильмы – грандиозные вестерны, которые я смотрела вместе с матерью. Мужчина дважды рыгнул, слишком громко, чтобы не обратить на это внимания, и заказал пиццу на тонкой лепешке с маринованным луком. Но его звали Джон Форд.

      Глава 3

      Внутри дома пованивало марихуаной. Почему в переезде на новое место есть что-то такое, от чего хочется покончить с собой? Наверное, у женщин, чьи коробки помечены ярлычками, такого желания не возникает. Женщин, имеющих мухобойки и убирающих зимнюю одежду на летнее хранение. А у меня были щипцы для завивки ресниц, принадлежавшие моей матери. У меня были старые пожелтевшие лосьоны из уже не существующих магазинов. Моим нераспакованным коробкам предстояло так и стоять нераспакованными. Полными памятных вещиц, полными запахов, в частности, острой вони нафталиновых шариков, которые моя мать клала внутрь своих сумок. В детстве я думала, что эти шарики сделаны из хрусталя.

      Мое новое жилье было гигантской сауной – три этажа из чистого дерева. Дом мог бы быть красивым. В каком-то смысле он красивым и был. Но, как и многим запущенным зданиям с потенциалом, здесь нужна была рука мастера. Способность разместить определенные ковры и лампы. Не придавать значения грязи в местах, до которых все равно невозможно добраться. Элис представлялась мне одной из таких людей.

      Первый этаж состоял из кухни, гостиной и единственной ванной. В гостиной печь черного цвета была наполнена вместо дров сиреневыми кристаллами. Сторона дома, выходившая на устье каньона, состояла из сплошных окон. На фотографиях, которые прислала мне риэлтор, был виден высоченный фикус и разнокалиберные опаленные жарой пальмы. Но без растений раскаленное добела солнце проявляло деспотичный характер. Оно высвечивало пыль в отверстиях розеток.

      Посудомоечной машины в кухне не имелось, и шкафчики были все разномастные. Внутренность ящиков – клейкая и липкая, словно туда пролили мед и пытались стереть его просто водой. Я не смогла бы готовить в такой кухне сложные, чудесные блюда. Исходящие паром мидии или шкворчащую курицу. Это была кухня для сэндвичей с индейкой. Как-то я встречалась с парнем из Ирландии, который готовил школьные бутерброды с лежалыми помидорами и дешевым копченым мясом, лоснившимся от жира и пропитанным нитратами. Приготовив сэндвичи, мой бойфренд так и оставлял индейку на столе до самого утра, и только тогда он ее убирал.

      Моя новая кухня напомнила мне этого парня. Принцип «сойдет