Трехрублевая опера. Григорий Горин

скрипкой двинулся за ним.

      – Извините, – бормотал он, – я вообще-то композитор… У меня есть музыка для вашей оперы…

      – Вас зовут Курт Вайль? – отмахнулся Режиссер. – Нет? Другие композиторы мне не требуются…

      На этих словах в павильон с шумом въехал шикарный джип…

      – Да что ж это такое? – ахнул Режиссер. – Сумасшедший дом!

      – Зря вы не хотите послушать! – бормотал Музыкант. – Я понимаю, вы заняты… Но, может быть, можно кому-то показать ноты?

      – Можно! – заорал Режиссер. – Обратитесь в «Кащенко»!

      – Зачем вы так? – обиделся Музыкант, и глаза его сделались печальными. – Я уже был в «Кащенко»…

      Режиссер вздрогнул.

      В павильон, ломая декорации, въехал второй джип.

      – Мне тоже туда пора! – мрачно пошутил Режиссер. – Дадите адрес?..

      По длинным коридорам киностудии быстро идет Режиссер. Как уже было сказано, это артист, игравший Макхита.

      Но теперь он совсем не выглядит суперменом. Скорее наоборот, вид довольно жалкий: взъерошенные волосы, на носу – круглые очки.

      За ним, едва поспевая, хромает пожилой Директор фильма. Замыкает процессию – испуганная Ассистентка.

      На их пути, справа и слева, – заколоченные кабинеты, перемежающиеся с коммерческими киосками. Всюду мусор: сваленные в кучи коробки, таблички от прежних названий фильмов, разорванные сценарии и прочий кинематографический хлам.

      Изредка попадаются люди из массовки – «лондонские нищие и бродяги». Где-то на полу спят «бомжи», очень похожие на современных бездомных.

      – Поймите, друг мой! Все так сложно… – бормотал Директор. – У нас нет средств. Об этом речь!.. Но все же истинный художник обязан нервы поберечь!

      – Так музыкальное кино не делают! – возмущался Режиссер. – Вместо кордебалета – жалкая самодеятельность! В массовку берете психов… Вместо костюмов – какие-то тряпки!..

      – Не сказано ли у поэта про «нищих, в рубище одетых?!»

      Режиссер остановился у лежащего на полу «бомжа», схватил его за свитер с огромными дырками:

      – Это не рубище! Это грязный жилет, найденный на помойке!

      – «Жилет – лучше для мужчины нет!» – попытался отшутиться Директор.

      – Перестаньте рифмовать, черт вас подери! – заорал Режиссер.

      – Чтоб не сказать все напрямую, от безысходности рифмую, – вздохнул Директор. – Ну хорошо… Вам суровую прозу? Пожалуйста! Мы – в дерьме! Смета кончилась, кредит не дают… спонсор сбежал! «Опера нищего» обнищала!.. Веселый каламбур, но мне хочется плакать: сегодня нас выгнали из павильона!

      – Что?!!

      – Аренда кончилась! Автомобили! Все павильоны заполонили… – он обвел рукой окружающее пространство, занятое торговыми точками.

      В соседний павильон, превращенный в автосалон, въезжали джипы…

      – Почему с утра не сказали?!

      – Была съемка!

      – Какая к черту съемка? Зачем?!

      – А вот тут я вам отвечу в рифму: «Снимать всегда! Снимать везде! До смертного объятья! Снимать – и никаких гвоздей! Вот лозунг мой и братьев!» Я имею в виду Люмьер! Они