Тринадцатый сектор. Вячеслав Шалыгин

экосистема, со своей погодой, флорой, фауной, населением и аномальной спецификой. Если к ней привыкнуть, а вернее – влиться в нее, или еще лучше – раствориться в ней, Зона становилась, действительно, не таким уж гиблым местечком. Далеко не очаровательным, но хотя бы пригодным для жизни.

      Старый влился давно и увяз крепко, но пока все-таки не растворился. Он еще помнил, что такое жизнь за пределами Зоны, и был намерен когда-нибудь в нее вернуться. Когда-нибудь. А сейчас…

      Андрей вывернул из-за угла на ведущую к ангару тропинку и едва не столкнулся с двумя субъектами в полувоенной форме. Одного, того что покрупнее, Старый знал неплохо. Второго, мелкого, знал заочно и видел только в оптический прицел. Впрочем, в Зоне было не принято делать вид, что абсолютно не в курсе, кто перед тобой, если хотя бы слышал о человеке от знакомых. Увидев Андрея, крупный знакомец шумно выдохнул и недовольно прогудел:

      – Как кровосос возник, мать твою, ниоткуда!

      – А в табло? – спокойно поинтересовался Старый.

      – Нет, ну не в обиду, но ведь так и до инфаркта можно довести! А у меня еще планы! Здорово, Старый.

      – Привет, Бибик. – Андрей пожал здоровяку руку и взглянул на его спутника. – Привет, Скаут.

      – Привет, Старый. – Скаут с интересом уставился на Андрея. – Откуда меня знаешь?

      – Видел в Зоне. Я думал, ты там и остался. В руинах, неподалеку от саркофага.

      – Было дело. – Скаут усмехнулся. – Монолитовцы тогда сильно постарались, но я выжил, как видишь. В госпитале пришлось проваляться вдвое дольше, чем ему (Скаут кивком указал на Бибика), но ничего, опять готов к труду и обороне.

      – Славно. – Старый указал на вход в ангар. – Сюда идете?

      – Куда ж еще? – Бибик кивнул. – Сбор по тревоге. Остапенко лично позвонил. Серьезное дело, похоже, намечается.

      Стену ангара справа от входа вдруг осветили фары подъехавшей машины, из которой в темпе выгрузились двое бойцов и одно гражданское лицо. Это «лицо» было хорошо знакомо и Старому, и Бибику.

      Старый проследил за тем, как бойцы, придерживая за руки, подводят субъекта к двери, затем проводил взглядом отъехавшую машину и усмехнулся.

      – Оля-ля, однако! Не знаю, насколько дело серьезное, но мутное – точно.

      – У Остапенко всегда так, – заметил Скаут.

      – О начальстве или хорошо, или ничего, – строго произнес Бибик. – Идемте, пока на дисбат не наболтали.

      – А что за барышня? – семеня за товарищами, поинтересовался Скаут.

      – Ольга, – коротко ответил Бибик.

      – И все?

      – И все.

      В ангаре было светло, сухо и чисто, как всегда и бывает на военном объекте к моменту прибытия высокого начальства. Двое конвоиров, доставивших Ольгу, стояли у дверей, а барышня сидела у дальней стены помещения за раскладным столиком. Напротив нее сидело, углубившись в чтение каких-то бумаг, то самое высокое начальство: генерал Остапенко собственной персоной. Завидев троицу, генерал взглянул на часы и кивком указал на пластиковые креслица, расставленные