Распутье. Иван Басаргин

вышли Ванин и Силов.

      – Здоро́во, Арсё! Здорово, Журавушка! Видели, как они сиганули от нас?

      – Видели. Хорошо вы их напугали, – кисло улыбнулся Журавушка, коря себя за трусость. Мог бы снять Мартюшева и Хомина. – Кажется, ушли.

      – Все они трусы. Безоружных ищут, – усмехался Силов. – Ну вот что, давайте гоношить костер да варить чай.

      – А они прошли мимо нас, – вдруг выпалил Журавушка.

      – Как, и вы их пропустили? – подался Ванин. – Ведь это же хунхузы!

      – Пропустили, потому что дух гор запрещает нам трогать людей, когда мы идём искать женьшень, – опустив голову, ответил Арсё.

      – Ладно, не майтесь. Кого узнали?

      – Юханьку, с ним Ваня Ли, волостной Мартюшев и богатей Хомин.

      – Уважаемые люди. О них даже недавно писала наша газета «Далёкая окраина», мол, ведут ладно свое хозяйство, люди честные, не обижают батраков. Уважаемые и честные, – криво усмехнулся Ванин.

      – Честь и уважение создает молва. Честного можно так обесчестить, что до гроба не очистится, а такие сволочи живут, в честных ходят. Попробуй докажи, что они бандиты! Не докажешь. Газетой в нос ткнут. Такое дело – печатное слово. Мой отец тоже через газету стал самым добрым и честным. Эха-ха! Ладно, кто честен, того, я этому верю, все же мир рассудит. Пейте чай, верная едома, без чая и сил нет. Кого взяли на войну? – поднял чистые глаза Федор Силов.

      – Почти всех. Из парней у нас остался Журавушка. Хилой, больной, а сила, как у медведя, – хлопнул по худой спине друга Арсё. – Уже мужиков берут, скоро и старики пойдут в дело, а война только началась.

      – Война государств – это не война с хунхузами, – устало проговорил Ванин. – Здесь грабят малые, там грабят и убивают великие.

      – На войне всё, как в кулачном бою: вначале идут в драку дети, затем парни, а уж потом мужики, – сказал Журавушка. – Почему ты не на войне?

      – Я уже на войне. Вот с Борисом Игнатьевичем ищем камень, который мог бы дать удушливый газ, чтобы германцев душить. Они наших душат, вот и мы хотим их. Пустим в отместку газок по ветру, и поминай как звали. Чего только не придумает человек супротив человека. Травить газами людей…

      – Но если ты не хочешь травить газами, почему ищешь тот камень? – наивно спросил Арсё. – Ты не ищи – и нечем будет травить германцев.

      – Эх, Арсё, не буду я искать, будет другой, а потом…

      – А потом, ты боишься, что тебя возьмут на фронт, потому ищешь?

      – Фронта я не боюсь. Но кто лучше меня знает, где тот камень лежит?

      – Вот и хорошо, что только ты знаешь. Пока другой узнает, может, и война кончится.

      – Ты что, за германцев? – подался Федор, чуть сузив глаза.

      – Нет, просто я за тех людей, которые будут умирать от твоего газа. Ты будешь убивать. Душа болеть будет, сердце болеть будет. Как жить?

      – Они наших убивают, у тебя сердце не болит?

      – Болит, Федя, шибко болит, там мои побратимы, не надо никого убивать, кроме хунхузов.

      – Ладно, ребята, еще поругаетесь.

      – А