Детская площадка. Джейн Шемилт

бородатым мужчиной, немного угрюмым с виду и постарше нее. По вечерам он ждет ее на улице. Сегодня они смогут провести весь день вместе. В знак признательности Лина склоняет голову. Мелисса возвращается в гостиную. Иззи все так же таращится в ноутбук.

      – К тебе Венера в гости, а я собираюсь немного поработать до нашего отъезда.

      Мелиса легонько бросает кошку на колени дочери, и та начинает поглаживать мягкие ушки своего питомца.

Грейс

      – Черт! Черт, черт, черт!

      Грейс толкает стекло. Заклинившая рама подается с третьей попытки, и Грейс царапает ладонь об острый край. Спрыгивает с табуретки в ванной и держит кровоточащую рану под струей холодной воды, которая, стекая по руке, попадает на новую белую блузку и рукав аккуратного черного жакета.

      – Проклятье!

      Администраторы должны выглядеть безупречно, но переодеваться уже некогда да и не во что. Она спотыкается о ботинки Мартина, которые тот бросил на пороге гостиной.

      – Да чтоб тебя!

      Грейс отдергивает шторы, и в комнату врывается солнце. За окном безоблачное, обманчиво голубое английское небо. С тринадцатого этажа видно далеко. Мартин беспокоился, что тринадцать – несчастливое число. «Не до жиру», – бросила она в ответ. Чарли вид нравится. Отсюда она смотрит на бегающих по огородам лис, в сумерках их изящные силуэты скользят между рядами кустов фасоли. Блейк мечтает о собственном участке, но тогда ему понадобится помощь, а лишнего времени у Грейс нет. Вечерами ей удается выкроить всего десять свободных минут, а если повезет – то полчаса, не больше. Этого хватает лишь на то, чтобы вытащить толстую красную тетрадь из тайника на верхней полке, где она лежит под стопкой купленных в Зимбабве поваренных книг, и, борясь с усталостью, тайком написать несколько строк.

      С дивана доносится приглушенный стон. Мартин уснул на спине, накрыв голову подушкой. Рядом с ним дымится переполненная пепельница, на столе – шеренга пустых пивных бутылок, по полу разбросаны бумаги. Когда Грейс прищуривается, очертания Мартина превращаются в силуэт животного – зверя из саванны, без признаков жизни, брошенного в кузов грузовика ее деда, который на рассвете въезжает в деревню. Кровь капает в пыль. Надрываются петухи. Из труб поднимается дым. Это было далеко и давно. До успехов и неудач. Глубоко в душе ее муж – все тот же молодой студент с горящими глазами. Английский паренек, с которым она переехала в чужую страну. В квартире наверху хлопает дверь – жильцы отправляются на работу. У них с Мартином много лет назад все началось с такого же звука хлопнувшей двери.

      Было поздно, большинство посетителей уже, пошатываясь, вывалились на усеянные ухабами улицы Хараре. Пустые бокалы и кружки громоздились на столах в клубах табачного дыма. Дверь в бар распахнулась, грохнув о стену, и сразу захлопнулась. Послышались шаги, на стойку со стуком поставили что-то тяжелое.

      – Мы закрылись. – Грейс стояла спиной к стойке и подсчитывала выручку в кассе.

      – Черт, не повезло! Может, хоть стакан воды?

      Этот