Обратная случайность. Хроники обывателя с примесью чертовщины. Книга третья. Повелитель собак. Александр Бедрянец

человек имевший дело с лошадьми знает, что каждая из них имеет свой характер. Более того, среди них иногда встречаются такие индивидуальности, что ахнешь. В те годы на конюшне была кобыла по имени Курба. Но это канцелярский вариант клички. В обиходе все звали её через «в» вместо «б». Кличка была вполне заслуженной, потому что эта лошадь обладала на редкость подлым характером. Человечески подлым. В запасе у неё было много всяких мерзких штучек. Могла исподтишка укусить кого-нибудь сзади, а потом, отвернув голову, сделать вид, что это не она. Могла ударить головой. Голова у лошади большая, и после такого удара редко кто мог устоять на ногах. Не одни жирафы дерутся головами, некоторые лошади тоже это умеют. Во всяком случае, Курба умела. И ещё многое в таком роде. Кличку она заработала почти с жеребячьего возраста. Шла очередная перепись лошадей, проводимая зоотехником и конторским работником Арсеньевичем. Зоотехник осматривал лошадей, и делал заключения. Арсеньевич заносил данные в большую конторскую книгу – кличку, возраст, пол, масть и прочее. Когда он услышал кличку молоденькой кобылы, то обрушился на конюхов:

      – Вы тут совсем с глузда соскочили! Матерным словом лошадь назвать! Как его в книге писать? Надо её по-другому назвать, по правилам. Как звали её родителей?

      Ермилов сказал:

      – Она уже к этому привыкла, другое слово понимать не будет.

      В этот момент Курба извернулась, вытянула свою длинную шею и цапнула Арсеньевича за ягодицу. Он подпрыгнул, и выдал порцию очень крепких выражений. Взгляды Арсеньевича на правила создания лошадиных кличек резко изменились. Он сказал, что имя кобыле дали совершенно правильное, и записал его в свой кондуит, заменив для приличия «в» на «б».

      Внешне Курба выглядела на все сто. Тонконогая, по лошадиному изящная, она выделялась гордой посадкой головы и чисто белой, без единого тёмного пятнышка, мастью. Она была самой красивой лошадью в колхозе, а возможно, и в районе. Самое поразительное, что она об этом знала, а потому выпендривалась и капризничала похлеще любого ишака. В пароконную «линейку» она запрягалась охотно. В паре с ней ходил спокойный, относительно белый мерин. А вот в фургон или возилку запрячь её, было невозможно. Презирала. Возила только пассажиров. Фургоном у нас называли грузовую повозку, представляющую собой большой ящик на колёсах. Правильное название «ход». Обожала свадьбы, ведь за красоту её всегда брали катать молодожёнов. В этих случаях она вела себя идеально. Мало того! Если она замечала внимание к себе зрителей, то начинала хвастать и красоваться. Вздёргивала голову или приподнимала переднюю ногу в картинной позе, как настоящая фотомодель. Она часто присутствует на свадебных фотографиях того времени. В это невозможно поверить, но Курба была кокеткой. Когда её наряжали к свадьбе, то она наклоняла голову, чтобы удобнее было вплетать в гриву ленты. А после свадьбы не давала их снять. Любила подковываться, и кузнецу никогда не делала гадостей, ведь