Купи персональный рай!. Юрий Анатольевич Богатов

о окна. Закрываю жалюзи. Не помогает… Пластины шторы, шевелясь на сквозняке из форточки, шуршат-хихикают. Конечно, надо мной.

      Проверенный способ расслабиться: перехожу с перевода, который должен сдать шефу моего отдела лингвоуниверситета завтра, в Интернет. Ныряю в него, как в омут, с головой…

      – И я таким был. Поэтому и выпросил командировку в «горячую точку». Откуда только в свою редакцию не привозил репортажи, а вот с войны – ни разу.

      – Почему ты, Адам, не сказал мне, что уезжаешь?

      – У тебя и без того тревог хватало…

      – Я бы очень-очень ждала тебя, молилась, и ничего бы не случилось.

      – Ева! Ты недовольна, что, наконец, мы вместе?

      – Я счастлива!

      – И, всё-таки, напрасно ты это сделала…

      Большая птица, сверкая радужным оперением, плавно покачиваясь, подошла и встала между ними. Скосила правый глаз на него, левый – на неё.

      – Я ни о чём не жалею, Адам.

      Птица удовлетворённо закивала бирюзовой головкой, взмахнула парусами-крыльями, вспорхнула, и уселась на гибкую ветку дерева, наклонив её своей тяжестью почти до изумрудной травы, на которой сидели Он и Она.

      – Понимаешь, я не находил выхода из лабиринта. Про работу мою, про то, как нам, журналистам, затыкают рты, знаешь сама. А когда пришёл в пустую квартиру, увидел записку от тебя, то и решил наведаться к другу детства Серёге.

      – Но я не прощалась с тобой в записке! Мне лишь необходимо было разобраться в себе, в своих чувствах, взять тайм-аут. Потому и уехала.

      – Разобралась?

      – Адам!

      – Прости, забыл, где мы с тобой.

                                                                           2

      Серёга назначил встречу в парке у Конторы, в которой служил с окончания ими университета.

      – Привет, товарищ майор!

      – Отстал от жизни, боец строчечного фронта. Сейчас ты сидишь рядом с подполковником.

      – Поздравляю, Серый!

      – Да ладно… Рано поздравляешь. Вот уйду скоро на дембель, тогда поздравишь.

      – Какой дембель?! Тебе ещё лет пятнадцать лямку тянуть.