Деньги для Марии: повести, рассказы. Валентин Распутин

Ивановна. – Сразу то и другое заедино: и хвастунишка-мальчишка, и взрослый уж, серьезный человек». – Мог бы самостоятельно, – выхвалялся сын, – но мне аттестат зрелости не повредит.

      – Вот чего бы Светке не учиться?.. Школа – плохо и без школы – плохо.

      – С нами плохо, а без нас тоже плохо, – поддразнил Иван.

      – И правильно! – решительно подтвердила Тамара Ивановна. – Ты надо мной смешки не строй, я тоже разбираюсь. Правильное – оно и будет правильным, как ты его не обсмеивай. Этим твоим горлопанам, этим твоим дуроплясам надо бы знать: правильное правильным и останется. Они в дым превратятся, в фук, в вонь, а оно стоять будет.

      – Да с чего они мои-то? Ты с чего их мне в родню-то записала?

      – Потому что они для тебя стараются!

      – Они и для тебя стараются!

      – Меня им не взять!

      – А если меня взять – плохо ты меня воспитываешь!

      – Ничего, я вас воспитаю! Вы у меня шелковые станете!

      – Ма-а-ма! – миролюбиво протянул Иван, лицо его поехало на сторону от смеха. – Как называются первые огурцы?

      – Чего-о-о?

      – Как называются первые огурцы, помидоры, ну и так далее?

      – Чего ты меня дуришь?

      – Ну, как они называются – знаешь?

      – Так и называются. Первые они и есть первые. Первый ребенок – первенец. Первый огурец – тоже, поди, первенец.

      – Поди… Вот тебе и поди. Огурец-то – это, поди, не ребенок. Первые овощи, мама, – начатки. А как называется беременная женщина? Она называется: непраздная. Вот так. Тоже мне: не кормежное дело… А вспомнишь, что начатки, и огурцы вкуснее.

      – Хоть русские слова – и то ладно. А то сейчас понатаскали всякую дребедень, будто мы уж не дома, и скалят под нее зубы, и скалят…

      – А почему девушку называют красной? – не отставал Иван; очень ему нравилось учительствовать перед матерью, так и приплясывал он перед нею, наигрывая головой, так и брызгали его глаза веселым нетерпением. – Красна девушка – это что?

      – На морковке да на свекле со своей грядки возросла – вот и красная.

      – Красная – это красивая. Так в старину говорили. Красная площадь в Москве – не от морковки же она красная… А потому что выстроена красиво.

      – Площадь, может, и не от морковки, а красна девушка от морковки, – уперлась Тамара Ивановна. – Тут уж ты меня не перебьешь. От огородного, от таежного, от чистого воздуха – вот она откуда, краса. Никакой мазни не надо. Лицо белое – от коровки, щеки жаром пышут – от чего же еще, как не от нее, не от морковки; глаза чисто глядят – утром встанет пораньше да умоет свои глаза свежей росой, они и рады-радешеньки. А ежели еще коса на месте… Коса на месте – все на месте, так и запомни.

      Иван на торжественной ноте продекламировал:

      – У красной девицы, мама, не глаза, а очи: жгучие очи. Не щеки, а ланиты: бархатные ланиты. Губы алые, шея лебединая, груди – это перси: трепетные перси…

      – Что еще за персы?