Друг большого человека. Ирина Левит

много работы. Кофейничала и работала Ада одновременно, и это давно все воспринимали как должное.

      – Кофе будешь? – Гудовская оторвалась от компьютера, развернулась на крутящемся кресле и закинула ногу на ногу, что означало возможность и готовность сделать передышку.

      – Спасибо, не хочу, – отозвалась Марина и опустилась на стул. – Мне сейчас Тишайший выговаривал за то, что я все материалы на завтра только недавно принесла, – пожаловалась она. – Можно подумать, это я виновата, что Лузин с Буниной поздно все представили. Причем в таком виде…

      – Представляю этот вид. Особенно с профилем Буниной! – фыркнула Ада. – На месте Аристарха я бы давно всех их построила. И ничего бы в график даже не ставила без готовности материалов минимум за два дня. А то моду дурацкую взяли: сначала доказывать, насколько их мероприятие наиважнейшее, а потом все с колес гнать, причем с колес гнутых!

      – Да, ты бы построила, – согласилась Марина и в очередной раз задала себе мысленно один и тот же вопрос: почему после последних выборов мэра, когда ушел на пенсию руководитель Аппарата Суслов, начальником поставили Тишаева, а не Гудовскую, имеющую на это полное основание и по сути все годы выполняющую роль заместителя?

      И в очередной раз сама себе ответила: потому что так решил Леонид Борисович Бузмакин.

      – На ближайшие два дня изменений нет? – уточнила Марина.

      Ада бросила беглый взгляд на монитор, где «висел» график работы мэра на нынешнюю неделю.

      – Нет, пока никаких изменений. Но ты же знаешь, это все «пока».

      И Гудовская, и Назарова знали: в любой момент график может «поломаться», причем не обязательно по объективной причине (а их порой тоже возникало немало), но и потому, что сам мэр, по ведомым лишь ему причинам, менял собственные планы.

      И вот сегодня он их в очередной раз поменял, правда, не принципиально – отложил утреннюю работу с документами, сообщив, чтобы весь Аппарат в полном составе был готов в ближайший час прийти к нему в кабинет.

      «Неужели это правда?» – подумала Марина, вспомнив, чем вчера закончился столь хлопотный день.

      А закончился он звонком Карелии Андреевны Белецкой.

      – Привет, детка! Еще трудишься? – спросила она.

      Марина посмотрела на часы. Минутная стрелка переползла за цифру восемь.

      – Домой собираюсь.

      – Не стоит так уж гореть на работе, – укорила Белецкая. – Памятник тебе не поставят, а если и поставят, оно тебе нужно?

      – Не нужно, – признала Марина. – Просто много дел накопилось.

      Белецкая укоряла Марину таким образом не первый раз, и та тоже не первый раз отвечала, дескать, дела покоя не дают. И знала, что все эти разговорчики про памятники и горение только на первый взгляд хохмочки, а на самом деле – искреннее проявление внимания и сочувствия. Только завуалированное под шутку.

      Карелия Андреевна любила Марину, а Марина любила Карелию Андреевну. Хотя, казалось бы, этого не должно было быть.

      – Ты