Россия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756−1763) и российское общество. Коллектив авторов

заняться и такими классическими темами, как финансирование армии, логистика, военная техника или кабинетная политика.

      Множественность перспектив не означает простого приплюсования процессов и контекстов, в особенности в истории глобальных переплетений. Глобальное измерение Семилетней войны содержится в отдельных людях, их практиках и свидетельствах, а не в отдельной от них структуре sui generis. Кроме того, пары микро vs макро и локальное vs глобальное не идентичны и не взаимозаменяемы175. Создавать нарративы с множественными перспективами – значит не лишать акторов их интенциональности, но прежде всего бережно контекстуализировать их намерения. Для этого требуется симметричная перспектива, которая не различает априори главных и второстепенных акторов. Симметрия – это и важный корректирующий фактор для изображения процессов, чтобы избежать нарративного шаблона телеологической истории победителей. Современники Семилетней войны сами показали пример, когда в 1763 г., после подписания Парижского мира, в Лондоне вышел один из первых романов о будущем, рисовавший мировую гегемонию французов в XIX и XX вв. как следствие слишком мягких с британской точки зрения условий мирного договора176. Наконец, для истории войны «вблизи», которая критически держит в уме разницу между предметом и перспективой, наилучшим мотивом представляется стремление к миру177.

      Международные отношения: политика и экономика

      Максим Юрьевич Анисимов

      ИСТОЧНИКИ О СЕМИЛЕТНЕЙ ВОЙНЕ В АРХИВЕ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

      Семилетняя война в России война малоизвестная и малоисследованная; до последнего времени ей были посвящены всего две монографии: в XIX в. трехтомный труд полковника Дмитрия Масловского178 и в середине XX – историка еще дореволюционной школы Николая Коробкова179, обе они касаются боевых действий русской армии. О причинах войны и ее роли во внешней политике России информации в них очень мало.

      Из-за отсутствия исследований российских дипломатических документов времен Семилетней войны и опоры в этом на мемуары и иностранные исследования XIX в., в России сложилось представление о том, что эта война была случайной для России, что правительство Елизаветы Петровны было втянуто в нее своими союзниками вопреки русским интересам.

      В 1912 г. Русское историческое общество опубликовало в своем сборнике180 протоколы Конференции при Высочайшем дворе, коллективного органа, созданного в 1756 г. для руководства военными действиями в намечавшейся войне России с Пруссией. В этих документах можно было увидеть, что еще до начала Семилетней войны Россия стремилась к войне против Пруссии, определила свои цели и интересы в ней.

      Однако в самой России публикация этих протоколов была практически не замечена историками, чему, вероятно, способствовало скорое начало Первой мировой войны и последующая революция и Гражданская

175

de Vito C. G. Verso una microstoria translocale (Micro-spatial history) // Quaderni Storici 3. 2015. P. 815–833; Idem. History Without Scale: The Micro-Spatial Perspective // Ghobrial. Global History. P. 348–372.

176

[Anonym]. The Reign of George VI, 1900−1925. London, 1763. Ср. об этом: Anderson F. The Peace of Paris, 1763 // Murray W., Lacey J. (Eds) The Making of Peace: Rulers, States, and the Aftermath of War. Cambridge; New York, 2009. P. 101–129.

177

von Krusenstjern B., Medick H. (Hrsg.) Zwischen Alltag und Katastrophe. Der Dreißigjährige Krieg aus der Nähe. Göttingen, 1999.

178

Масловский Д. Ф. Русская армия в Семилетнюю войну: В 3 т. М., 1886−1891.

179

Коробков Н. М. Семилетняя война (Действия России в 1756−1762 гг.). М., 1940.

180

Протоколы Конференции при Высочайшем дворе // СИРИО. Т. 136. СПб., 1912.