Гретель и ее бесы. Герман Рыльский

касался лица Гретель. Девочка попыталась отвернуться, но Йозеф налег на нее с новой силой.

      – Подними ее, что ли… – протянул Нильс безразличным тоном.

      Йозеф пыхтя встал и рывком поднял Гретель. А потом заломил ей руку за спину, да так, что затрещали суставы. От резкой боли девочка вскрикнула.

      – Она сломала мне нос, – прогундосил Йозеф.

      – Хватит жаловаться. Давай-ка лучше отведем ее туда. – Нильс указал на дыру в заборе.

      Понимая, что на Сыром Погосте ее не ждет ничего хорошего, Гретель закричала и задергалась. В тот же миг ее руку, от лопатки до кончиков пальцев, пронзила острая боль. Крик превратился в тоненькое завывание.

      – Если будешь орать, – сказал Нильс, – Йозеф сломает тебе руку. Поняла?

      Гретель кивнула, и боль немного уменьшилась.

      – А ну-ка, топай. – Гретель ощутила возле уха разгоряченное дыхание Йозефа. Прежде чем она успела сделать шаг, парень толкнул ее корпусом.

      Они спустились по шатким камням и очутились среди деревьев. Корни впивались в каменистую почву, подобно узловатым пальцам, густые кроны сплетались. Марбахцы, жившие по соседству со старым кладбищем, могли бы собирать здесь хворост, а деревья рубить на дрова. Но все без исключения предпочитали ходить в лес, пусть это и занимало больше времени. В итоге Сырой Погост сам стал похож на лес. Деревья загораживали Зальц-Ахен, и лишь тяжелый, напитанный влагой воздух давал понять, что неподалеку находится река.

      Нильс огляделся и, указав на мрачноватый коридор между стволами, произнес:

      – Туда.

      Там, где не росли деревья, поднимались густые заросли крапивы. Кое-где из кустов торчали верхушки вросших в землю обелисков, но в остальном Сырой Погост уже много лет не имел ничего общего с кладбищем.

      – Давай, шевелись, – бубнил Йозеф, пихая Гретель в спину.

      Тропинка привела к старому развесистому дубу, под сенью которого стояло чудом уцелевшее надгробие – каменная тумба, а на ней коленопреклоненный ангел. Время и вода поработали над фигурой из белого известняка, затемнив крылья и превратив печальный лик в жуткую, покрытую грязными потеками маску.

      – Может, здесь остановимся? – спросил Курт.

      – Нет, мы пройдем дальше. – Нильс указал на ограду, которая еще виднелась среди стволов. – Не хочу, чтобы нам помешали.

      В этот момент Гретель испугалась по-настоящему. Она уже смирилась с тем, что ее изобьют. Но вдруг Нильс решил ее убить, а тело сбросить в реку? Он – сын пастора, ему что угодно сойдет с рук. А полиция просто добавит еще одно имя к списку пропавших детей.

      – Герр Хофманн знает, что вы меня преследовали, – сказала Гретель. – Если со мной что-то случится, это быстро всплывет.

      – Лучше заткнись, – прошипел Йозеф. – Иначе сама всплывешь, в реке, через несколько дней.

      Гретель тут же пожалела, что вообще открыла рот.

      Каменная ограда давно скрылась за деревьями, а Нильс и не думал останавливаться. Под ногами валялись обломки крестов и надгробий, в воздухе явно