Девятый круг. Валерий Шарапов

включил правый поворот. Перед капотом застрял неповоротливый автобус «8-й экспресс». Загорелся зеленый, но водитель никуда не спешил – начинал движение плавно, враскачку. Демаков занервничал.

      – Подтолкни его, – посоветовал Михаил, – чего он плетется?

      Наконец свернули. Замелькали дома частного сектора. Демаков разогнался на третьей передаче. Улица перешла в дамбу. Блестела протока в окружении зарослей ивняка. За деревьями показались крыши садового общества. Демаков схватился за рацию, лежавшую на панели.

      – Щербак, вы на месте? Что нового? Прием.

      – Сидим, Андрюха, – донеслось сквозь частокол помех. – Пока тихо, этот черт не выходил.

      – Спит, гаденыш, – старший лейтенант хохотнул. – Выходной день, трудящиеся отдыхают.

      – Особенно мы… Ты где?

      – Подъезжаем, я не один.

      Дорога резко сворачивала влево. Перед взором распростерлась гладь великой сибирской реки. Теперь дорога тянулась параллельно берегу. Машина затряслась на ухабах…

      Конструкция действительно была странная. Арочные ворота из стального профиля – въезд в кооператив «Волна». Просто ворота, никакой ограды. Слева перед въездом – несколько переулков, заросших рябиной и черемухой. Листва уже распустилась, скрывала неказистые домики.

      Справа за кустами – река: доносился плеск воды. За спиной на берегу остались гигантские песчаные горы: сюда свозили песок для промышленных нужд. На горе визжала ребятня, кто-то кубарем катился с высоты, удовольствие лучше любого аттракциона! И куда только родители смотрят?

      День разгорался, на часах половина одиннадцатого. Справа от ворот стояли машины. Среди них – тот самый «комби». Водитель никуда не спешил. Старый «Москвич-408», пристроившийся на свободном пятачке, гармонию не нарушал. Мелькнула мысль: «А вот ведомственная «Волга» с антенной непременно бы нарушила!»

      Двое оперативников перекочевали из соседних «Жигулей» на заднее сиденье. В присутствии офицера КГБ вели себя смирно, изъяснялись нормальным языком. Ребята были грамотные, в переулок не заходили, местность, насколько могли, исследовали. С обратной стороны проулка – не то чтобы тупик, но глубокий лог, деревья, а через лог – крайне неудобная тропа. Люди ходят по ней, но редко, и только те, кому срочно. Тропу с обратной стороны перекрыли полчаса назад – раньше, увы, не вышло. Но теперь все закрыто, красота – мышь не проскочит. В какой из четырех дач обосновался фигурант, по-прежнему неизвестно.

      Вопрос благополучно решился через несколько минут. Хлопнула калитка, из переулка вышла женщина, двинулась в сторону дамбы – видимо, на остановку. Один из сотрудников пошел за ней, остановил, показал корочки и начал что-то говорить. Беседа длилась две минуты. Он вернулся обратно, а дачница, удивленно озираясь, пошла дальше.

      – Романчук его фамилия, – сообщил опер. – Зовут, вроде, Олег. Третий участок справа, перед логом. Он всегда машину здесь бросает. Угрюмый одинокий бобыль, ни с кем не разговаривает. Раньше выпить любил,