Протагонист. Ася Володина

страшно, ведь старший брат, оставшийся в Свердловске, в семьдесят заполучил первый инсульт и инфаркт, так что потом как дитя учился всё делать заново, а сноха докладывала по телефону: голову держит! садится! кушает! опирается на ноги! разговаривает! ходит, Толик снова ходит! Еще бы Толик не ходил – сколько связей поднял, сколько денег влил в реабилитацию Вася, тот самый Вася, которому Толик в детстве так щедро отвешивал подзатыльники и даже руку однажды сломал – случайно, конечно, но все-таки Вася запомнил и обиду затаил, как и запомнил, что на свадьбе у Васи Толик спьяну лез к Надюше целоваться. Простил Толика только там, в больнице, когда увидел, что брат уже рукам воли не даст. Толик ушел в семьдесят четыре, ровно как ушел отец от второго инфаркта. Сердце у нас по мужской линии негодное.

      А случись что со мной, кто позаботится? Володенька так и не сразу приехать сможет. Не на Анжелу же надеяться, право. Хотя душа добрая, бесхитростная, но временами очень уж она незамутненная, как будто не из гордумы, а из леса к нам вышла. Недавно заявила, что наскребла файлы по су́секам. Я сначала виду не подал, переспросил, а она повторила: cу́сики. Я тогда аккуратно так решил у нее вызнать, что же это за сусики такие. Анжела и выдала, что сусики – это рисинки для суши, поэтому и скрести их тяжело, если в соевый соус угодили. Вот так: мы всё киваем на Запад, а Восток уже здесь – в головах сидит. Даже преданность ее, признаться, носит восточный характер: будто я самурай, спасший деву из беды. Вот только будь я самураем, давно бы сделал харакири на рабочем месте.

      Но Вася не самурай, Вася – декан. Вася стал деканом в тридцать девять лет, и не потому, что был самым достойным, а лишь потому, что был готов работать без зарплаты. Чтобы собрать утекающие кадры и не дать развалить факультет, оказалась нужна не крепкая рука, а цепкий язык. Вася сидел на телефоне часами, донимая своих же одногруппников, однокурсников, бывших младших коллег, выпускников – одной лишь просьбой: дайте денег, иначе нас больше не будет. За полгода удалось сколотить попечительский совет, и, пока Академия тлела в пожаре новых времен, философский факультет вовремя платил зарплаты, обновлял библиотечный фонд и делал ремонт в аудиториях. Это потом уже сформировали обще-университетский совет, но началось всё – с нас. Вася предложил телевизионную олимпиаду для абитуриентов, сделал Академию magna iterum[30], да только олимпиада, телевизор и Академия устарели, не говоря уж о самом Васе. Кто вспомнит о декане-новаторе, когда ему семьдесят, а ректору, бывшему однокурснику, шестьдесят девять, и над ними обоими зависли песочные часы, отмеряющие легитимность их полномочий.

      Снимут ректора – снимут и декана. Снимут декана – снимут ли ректора?

      «Бессменный руководитель философского факультета» – где-то так и сказали. Ах да, в «Умнейшему». Якубович, Масляков, Аникеев – одним миром мазаны. Вася же первым избавился от выборности деканской должности. Сначала было не до демократии, а потом уже все как-то и попривыкли. Был только один академик, кипиш поднимал, выборов

30

Снова великой. (лат.)