Шатун. Ерофей Трофимов

повеселел Руслан. – Толщину его видишь? – спросил он, сорвав с куста листок и протянув его кузнецу.

      – Само собой.

      – Так вот. Мне нужно из стали вот такой толщины сделать вот такие перышки, – принялся снова рисовать на земле Шатун.

      – Это для чего ж такое? – удивился кузнец.

      – Заместо гусиных перьев. Писать. Только на самом кончике крошечный шарик должен быть, чтобы бумагу не рвать.

      – Ага, – задумчиво протянул мастер. – Добре, попробую.

      – Вообще, такую тонкую работу ювелиру привычно делать. Но раз уж ты сам попросил… – начал было Руслан, но кузнец одним взглядом заставил его замолчать.

      – Ювелиру, говоришь, – пробасил он, иронично усмехнувшись. – Добре. Дай срок, посмотрим. За ружьем черед седмицу заходи.

      – Благодарствую, мастер, – склонил Руслан голову, протягивая ему золотой червонец за сделанную работу.

      Как оказалось, ассигнации тут хоть и имели хождение, но принимали их неохотно. Да и цена заметно разнилась. Если монетами у товара была одна цена, то ассигнациями другая. Несколько выше. Продавцы так и говорили, к примеру, три рубля на ассигнации или два с полтиной монетой. Кивнув, мастер небрежно сунул монету в карман и, еще раз внимательно посмотрев на рисунок, ногой стер все Руслановы художества.

      – Через седмицу, – повторил кузнец и, попрощавшись, широко зашагал к городу.

      Отстреляв все имевшиеся у него патроны и убедившись, что револьвер уже начинает ложиться в руку, словно ее продолжение, Шатун отправился домой. Теперь ему предстояло заняться долгим и непростым делом. Снаряжением патронов. Но прежде требовалось отлить пули. Благо свинца, пороха и капсюлей для этого дела у него хватало. Пулелейку ему Митрич сделал сразу. Знал мастер, что патроны под такое оружие заказчик станет делать сам.

      Но едва войдя во двор, Руслан насторожился. Тут царила какая-то непонятная суета. Казачий десяток седлал коней и, негромко переговариваясь, проверял оружие. Коляска, в которой не так давно они с Рязановым приехали в город, уже стояла у крыльца.

      – Что стряслось? – спросил Руслан, перехватив шедшего мимо десятника.

      – Его превосходительство велели десятку готовым к выходу быть. Скоро быть сам должен, – пожал казак могучими плечами.

      – Добро. Я с вами, – решительно заявил Руслан.

      – Погоди, твое благородие, – опешил казак. – Про тебя разговору не было.

      – Думаю, господин штабс-капитан не откажет мне в такой малости, – хмыкнул Шатун в ответ и бегом взлетел на второй этаж.

      Быстро переодевшись, он с сожалением повертел в руке револьвер и, вздохнув, тихо проворчал:

      – Вот так всегда. Тут война, а я уставший.

      Сунув оружие в кобуру, он оставил его на полке шифоньера и, быстро переодевшись в собственноручно сделанную полевую форму, накинул разгрузку с ножами, топориком и саперной лопаткой. Ранец давно уже был собран и укомплектован по принципу тревожного чемоданчика. Выскочив на крыльцо, Руслан увидел входящего во двор Рязанова и, закинув