Война роз. Троица. Конн Иггульден

линия короля Генриха закреплена на бумаге.

      – Нет, я не о том, – вымолвил Сомерсет глубоким, севшим от напряжения голосом.

      Его истинные сорок восемь лет выражались лишь в седине, но никак не в хилости или сутулости. Медленно поднявшись со стула, подталкиваемый гневом, он расправил плечи.

      – Я требую от вас сатисфакции, Ричард. Если вы вслух осмеливаетесь произносить клеветнические измышления, то вы должны иметь смелость их в том числе и защищать. Исход такой защиты решат, безусловно, Бог и моя правая рука. Извинитесь передо мной сейчас же, иначе завтра поутру мы с вами встретимся во дворе.

      Если б не стоящий между ними стол, Сомерсет бы, вероятно, выдернул из ножен меч и ударил Йорка прямо здесь же. Присутствующие в зале, нервно переглядываясь, тоже положили руки на мечи: бог его знает, чем все обернется; в случае чего надо действовать. Йорк, в противоположность остальным, к мечу и не притронулся. Он знал, как чертовски проворны выпады Сомерсета – на таком расстоянии и не увернуться. На всякий случай он тоже осмотрительно поднялся со стула.

      – Вы угрожаете лорду-протектору, Защитнику и Радетелю королевства, – властно напомнил он свои титулы. При этом на губах Йорка по-прежнему играла змеистая улыбка: то, как оборачиваются события, вызывало у него упоение. – Уберите руку с меча.

      – Я сказал, что мне нужна сатисфакция, – с полыхающим лицом повторил Сомерсет.

      Йорк в ответ непринужденно хохотнул, хотя напряжение в зале придало этому звуку оттенок фальши.

      – Вы совершаете ошибку, однако ваша угроза – преступление, которого я простить не могу. Стража! – выкрикнул он с неожиданной силой, заставившей всех тревожно замереть.

      В ту же секунду двери распахнулись и в залу ступили двое дюжих часовых в шлемах и нагрудниках. Завидев опасную сцену, они тут же обнажили клинки. Йорк, ни на секунду не сводя глаз с Сомерсета, распорядился:

      – Арестовать лорда Сомерсета. Он угрожал персоне протектора. Уверен, дознание выявит более глубокую подоплеку этого деяния, а возможно, что и заговор против престола. Разумеется, будут выяснены имена и тех, кто в нем задействован.

      Застывший было Сомерсет одним слитным движением выхватив меч и сделал мгновенный выпад через ширину стола. Под неимоверно быстрым ударом Йорк успел лишь отпрянуть и шарахнуться спиной о стену, да так, что с потолка посыпалась пыльная штукатурка. В оцепенелом изумлении он поднес к своему лицу растопыренную ладонь, вполне ожидая увидеть на ней кровь. Но уже в момент движения на Сомерсета навалились стражники и, обжав с двух сторон, смазали удар. Невзирая на сопротивление, они смяли его и закрутили руку за спину, заставив утробно взвыть от боли.

      – Глупец Эдмунд, – злорадно нараспев сказал Йорк, чувствуя, как взбухает гнев. – Сейчас тебя отсюда по Темзе доставят прямиком в Тауэр. Думаю, до предъявления обвинений мы с тобой не увидимся. Я же незамедлительно пошлю весть о твоем аресте в Виндзор, королеве. Не сомневаюсь, она будет