Мобилизация и московское народное ополчение. 13 дней Ростокинской дивизии. 1941 г.. Сергей Разин

отчетные документы партийных органов о численности народного ополчения в дни Московской битвы достаточно противоречивы. Так, они почти не отражают возникшие проблемы при создании добровольческих частей: трудности, связанные с эвакуацией, материальным обеспечением, боевой подготовкой, ведением документации в подразделениях.

      В фондах № 3 и № 4 архива, в которых хранятся документы Московского областного и городского комитетов ВКП(б), удалось обнаружить ряд документов, представляющих первостепенное значение для исследования:

      1) Постановление Военного Совета МВО № 0031 от 2 июля 1941 г. «О добровольной мобилизации трудящихся Москвы и Московской области в дивизии народного ополчения»[35], определяющее штатно-организационную структуру столичного ополчения, ответственных за его формирование.

      2) Отчет Военного отдела МГК ВКП(б) о деятельности в период Великой Отечественной войны[36], содержащий итоговые цифры о количестве партийных и комсомольских работников, ушедших на фронт, а также общее число москвичей, вступивших в дивизии народного ополчения, истребительные батальоны и партизанские отряды в указанный период.

      3) Информационные сообщения Ростокинского райкома ВКП(б) № 62 от 22 июня[37] и № 70 от 3 июля[38] 1941 г., которые на примере многочисленных митингов трудовых коллективов отражают общее патриотическое настроение жителей района, их желание сразиться с врагом в рядах действующей армии и в ополчении независимо от пола и возраста.

      4) В «Политдонесении заместителя командира 21-й дивизии народного ополчения Киевского района»[39] от 14 июля 1941 г. впервые отмечаются недостатки и недопустимый подход некоторых организаций при комплектовании частей – принудительная и заочная запись; зачисление непригодных к военной службе – инвалидов, лиц с инфекционными и психическими заболеваниями.

      В фонде № 81 (особый сектор), состоящем из материалов Ростокинского райкома ВКП(б), сохранилась выписка из протокола заседаний бюро райкома от 6 июля 1941 г., на котором был представлен и утвержден командный и политический состав 13-й ДНО[40]. В дальнейшем этот список изменялся за счет присоединения к дивизии на марше дополнительных частей и назначения в них новых политработников.

      Научный архив Института российской истории Российской академии наук (НА ИРИ РАН)[41]. В фонде № 2 архива содержатся материалы Комиссии по истории Великой Отечественной войны – это разноплановая документация, отражающая деятельность армий, корпусов, дивизий, полков, участвовавших в боевых действиях в 1941–1945 гг.; письма бойцов с фронта к родным и близким.

      Здесь сохранились 16 стенограмм бесед с бывшими ополченцами 13-й Ростокинской дивизии, сделанных сотрудниками Комиссии в феврале – августе 1947 г. Среди опрошенных значились начальник штаба дивизии полковник С.С. Мусатов^*, комиссар 37-го (1737-го) стрелкового полка М.В. Сутягин^*, бывший начальник политотдела

35

ЦГА Москвы. Ф. П-3. Оп. 52. Д. 40. Л. 1–3.

36

Там же. Оп. 66. Д. 26. Л. 3–4.

37

ЦГА Москвы. Ф. П-4. Оп. 34. Д. 10. Л. 110.

38

Там же. Л. 116.

39

ЦГА Москвы. Ф. П—3. Оп. 52. Д. 40. Л. 12.

40

Там же. Ф. П—81. Оп. 1. Д. 169. Л. 1–6.

41

НА ИРИ РАН. Ф. 2. Р. 1. Оп. 1. Д. 4, 5, 12, 17; Оп. 67. Д. 1, 3, 6—11, 13–15, 18. ^* Биографические сведения о лицах, отмеченных ^*, приведены в приложении 1.