Голубая нитка. Надежда Александровна Белякова

. Странной с самого начала нитка ему показалась. То голубая, а то вдруг как бы с золотым отливом… То радугой засверкает, то… Да! Что перечислять!

      Недолго думая, дед решил подметку подшить. Пока полол, видит, что отрываться она стала. Присел на кочку, сапог стянул. Стал подметку пришивать.

      Только ткнул иголкой, а она, будто зверек юркий, сама забегала. И быстро, прямо на глазах, сама подшила подметку, где нужно было.

      И ладно так, стежок к стежку. Стянул тогда дед другой сапог. В кои веки чудеса привелось видеть. Так проверить нужно, не померещилось ли!

      Нет! Не померещилось! Только поднес иголку с голубой ниткой к другой подметке – опять: юрк, юрк – иголка все сама зашила!

      И совсем чудно, что нитки этой самой голубой нисколько не убавилось. Вот чудеса! Но и это еще не все! Сапоги, смешно сказать, – молодеть стали. Трещинки как ранки затянуло. Кожа чистенькая, новенькая, блестящая стала. Сделал шаг – скрипнули сапоги, новехонькими стали.

      Точь-в-точь как тогда, когда купил он эти самые сапоги к свадьбе его с Акулиной Ивановной, лет пятьдесят тому назад.

      Подхватил дед грабли и побежал в избу. Жене своей, Акулине Ивановне, обнову показать и находкой похвалиться – чудодейственной иголкой с голубой ниткой.

      Вбежал дед на крыльцо.

      Акулина Ивановна только взглянула – и вся в лице изменилась. Только охи и ахи вымолвить может.

      Приятно деду, что такой переполох чувств произвела его обнова! Да только видит дед, что не в сапогах причина удивления. Оглянулся и сам обомлел весь. Та тропинка, по которой он к родному крыльцу бежал, да и само крыльцо, – все густо-густо цветами поросло. Прямо по следу его стелются.