Петр Великий. Прощание с Московией. Роберт Масси

где его употребляют? Чем он лучше наших судов? – осведомился Петр.

      – Если на него поставить новую мачту и паруса, он сможет ходить не только по ветру, но и против ветра, – сказал Тиммерман.

      – Против ветра? – Петр был поражен. – Разве так бывает?[34]

      Он хотел сразу же опробовать бот, но Тиммерман поглядел на гнилые доски и настоял на основательной починке – а тем временем изготовят мачту и паруса, Петр его непрестанно торопил, поэтому Тиммерман нашел еще одного почтенного голландца, Карстена Бранта, приехавшего в Россию в 1660 году, чтобы строить корабль на Каспийском море по заказу царя Алексея. Брант, который раньше был плотником в Немецкой слободе, явился в Измайлово и взялся за работу. Он заменил негодные доски, законопатил и просмолил днище, поставил мачту, оснастил судно такелажем и парусами. Бот на катках доставили на берег Яузы и спустили на воду. На глазах у Петра Брант поплыл по реке, меняя галсы и используя бриз так, чтобы идти не только против ветра, но и вверх по течению медленной реки. Вне себя от восторга, Петр кричал, чтобы Брант вернулся к берегу и взял его на борт. Он вспрыгнул на палубу, ухватился за румпель и под руководством Брандта стал лавировать против ветра, «что мне паче удивительно и зело любо стало», писал царь годы спустя в предисловии к Морскому уставу[35].

      С тех пор Петр каждый день отправлялся в плавание. Он научился ходить под парусами, но Яуза была очень узка, а ветер нередко слишком слаб, чтобы маневрировать. К тому же ботик без конца садился на мель. Самым близким крупным водоемом, девяти милях в поперечнике, было Плещеево озеро близ Переславля, в восьмидесяти пяти милях к северо-востоку от Москвы. Но хотя Петру позволялось, как беззаботному юнцу, резвиться в полях, он все же был царем и не мог без серьезной причины удаляться от столицы на такое расстояние. Впрочем, причину он быстро нашел. В июне в Троице-Сергиевой лавре отмечают церковный праздник, и Петр отпросился у матери поехать туда и участвовать в церемониях. Наталья позволила. Едва закончилась служба, Петр, недосягаемый для чьих-либо запретов, поскакал напрямик через леса на северо-запад, к Переславлю. Как было условлено заранее, его сопровождали Тиммерман и Брант.

      Стоя на берегу озера, Петр вглядывался вдаль, а летнее солнце припекало спину и сверкало на воде.

      Противоположный берег был едва различим. Да, тут можно идти под парусом целый час, даже два, не меняя галс. Петру хотелось бы поплыть немедленно, но лодки не было, и вряд ли удалось бы перетащить английский бот из Измайлова в такую даль. Он повернулся к Бранту и спросил, возможно ли здесь, на берегах озера, построить новые суда.

      – Да, мы можем здесь строить корабли, – ответил старый плотник, оглядывая пустынные берега и густой лес, – но нам многое понадобится.

      – Это не важно, – возбужденно проговорил Петр, – у нас будет все, что нужно.

      Петр был настроен сам участвовать в постройке кораблей на

34

В основе этого диалога лежит рассказ Петра из Предисловия к Морскому уставу. – Примеч. ред.

35

Неизвестно, откуда в действительности взялся знаменитый бот, который Петр окрестил «дедушкой русского флота». Петр считал, что бот английский; по одной легенде, его прислала в подарок Ивану Грозному королева Елизавета I. Другие полагают, что его построили в России при царе Алексее голландские плотники. Важно одно – это было небольшое парусное судно западного образца.

Помня, какую роль этот ботик сыграл в его жизни, Петр непременно хотел сохранить его. В 1701 г. его забрали в Кремль и хранили в здании возле колокольни Ивана Великого. В 1722 г., когда завершилась наконец долгая война со Швецией, Петр приказал перевезти ботик из Москвы в Санкт-Петербург. Часть пути предстояло тащить полуторатонное судно волоком по бревенчатому настилу, и поэтому петровские распоряжения проникнуты особой заботой: нужно было доставить бот в Шлиссельбург, по дороге не сломать его и для этого двигаться только днем, особенно «быть осторожны на плохой дороге». 30 мая 1723 г., в пятьдесят первый день рождения Петра, прославленный бот вышел по Неве в Финский залив, где был встречен своими «внуками», боевыми кораблями российского Балтийского флота. В августе того же года бот поместили в специально выстроенный для него домик в Петропавловской крепости, где он оставался больше двух столетий. Ныне петровский ботик является самым знаменитым экспонатом Военно-морского музея в бывшем здании Биржи на стрелке Васильевского острова в Петербурге.