Дверь к смерти (сборник). Рекс Стаут

собачья! Не строй из себя обиженного. Ты меня обозвал, я – тебя. Мы квиты. Давай начнем заново.

      Но он оказался слишком обидчивым, чтобы помириться так быстро. Кулак он, правда, разжал, а потом, испепелив меня напоследок взглядом, устроился на койке с газетой. Лежал он лицом к коридору, так что света ему вполне хватало. И я вскоре последовал его примеру, подложив под голову вместо подушки свернутое одеяло, поверх которого на всякий случай расстелил носовой платок.

      В течение двух часов и десяти минут обе койки безмолвствовали. Это мне известно доподлинно, так как, приняв горизонтальное положение, я взглянул на часы, чтобы прикинуть, сколько мне еще ждать, пока заявится Паркер с ломом и вызволит меня отсюда. Тогда было двадцать минут десятого. Когда же я в очередной раз прочитал «Газетт» от первой полосы до последней и в двадцатый раз посмотрел на циферблат, стрелки показывали половину двенадцатого… И тут он внезапно заговорил:

      – Послушай, Гудвин, а что ты теперь собираешься делать?

      От неожиданности газета выскользнула из моих рук на пол.

      – Не знаю. Может, всхрапну чуток.

      – Я не имею в виду сию минуту, а вообще. Есть кому о тебе позаботиться?

      – Да. И на его месте я бы поторопился. Весьма дорогой адвокат по фамилии Паркер.

      – И что потом?

      – Вернусь домой и залезу в ванну.

      – А потом?

      – Почищу зубы и побреюсь.

      – Ну а потом?

      Я повернул голову и уставился на него:

      – Что-то ты слишком настойчив. К чему ты клонишь?

      – Ни к чему я не клоню. Просто подумал, что раз Ниро Вульф сгинул, то ты остался без работы. Что, разве и подумать ничего нельзя?

      – Нет, почему же. Думай себе на здоровье.

      Кратковременное молчание. Потом:

      – Я немного о тебе наслышан. Что ты за человек?

      – О… я тоже мыслитель и тоже культурный. По алгебре всегда имел пятерки. Сплю как сурок. Честный, честолюбивый, одним словом – славный малый.

      – Похоже, в своем деле ты собаку съел.

      – Что верно, то верно. В радиусе десяти миль от Таймс-сквер сбросить меня с хвоста можно, только если завязать глаза. А какие еще требования предъявляются к соискателю работы, которую ты хочешь мне предложить?

      Он пропустил мой вопрос мимо ушей и начал с другого конца:

      – Моя фамилия Кристи… Макс Кристи. Слышал обо мне?

      Если я что и слышал, то помнил крайне смутно, но задевать его самолюбие смысла не было.

      – Макс Кристи? – вылупился я. – Да брось ты!

      – Я так и думал. Я в Нью-Йорке всего пару лет, но скажу без бахвальства, что известность приобрел довольно быстро. Сколько тебе платил Вульф?

      – Мне неловко, – вяло запротестовал я. – Не хотелось бы, чтобы это просочилось в газеты. Меня обеспечивали питанием, и я поднакопил ценных бумаг. Я с готовностью…

      Шаги в коридоре затихли перед нашей дверью, и послышался голос надзирателя:

      – Мистер Кристи! Вас ждут внизу, в конторе.

      Мой собеседник и ухом не повел.

      – Зайди минут