Крот 3. Сага о криминале. Виктор Мережко

сада. Ходили туда-обратно по довольно длинной аллее, негромко разговаривали.

      – Ваш король оказался не только дутым, но и битым, – сказал Грязнов.

      – С чего вы взяли, что он мой? – спросил Виктор Сергеевич.

      Тот улыбнулся:

      – Разведка донесла.

      – Меняйте разведчиков, дорогой… Их тоже следует иногда отправлять на заслуженный отдых.

      – Мы с вами давно уже не мальчики, и довольно болтаться в качестве бесплатного приложения то возле одного проходимца, то возле другого. Еще год-два, и мы с вами рискуем превратиться в анекдотические фигуры: пены много, а осадка – ноль… Я предлагаю объединиться, как в лучшие времена, и поработать на наиболее очевидную фигуру. И в итоге победить!

      – Вы имеете в виду…

      – Да, я имею в виду Маргеладзе, – не дал закончить мысль собеседнику Грязнов. – По моему анализу, он более перспективен.

      – В чем?

      – В наших интересах. Во-первых, он более глуп и амбициозен, чем Кузьмичев. Во-вторых, его слишком плотно взяло в кольцо «кавказское окружение». И иметь рядом хотя бы пару славянских лиц для него было бы благом. И третье… – Грязнов помолчал, взвешивая это «в-третьих». – Как ни странно, его проще убрать.

      – Вы хотели сказать, отодвинуть?

      – Именно убрать. Я имел возможность последнее время понаблюдать за стилем его работы и вдруг обнаружил, что самое ближайшее окружение – даже родственники! – просто ненавидят его. За деспотизм, жадность, непредсказуемость, жестокость.

      – Любопытное наблюдение, – усмехнулся Виктор Сергеевич. – Убрать… А что потом?

      – Свято место пусто не бывает. Найдем замену. Хотя бы новое лицо в его окружении – племянник по имени Шалва. Абсолютное дитя гор, но по стремлению к власти переплюнет даже собственного дядю. Вахтанг, кстати, чувствует это и держит его в черном теле.

      – Крайне любопытно и неожиданно, – повторил Виктор Сергеевич. – Надо думать.

      – Думать некогда. Времени в обрез, – сказал Грязнов.

      – Вы собираетесь умереть?

      – Тьфу-тьфу, типун вам на язык… Я еще послужу нашей России. Кстати, – он вопросительно посмотрел на Виктора Сергеевича, – как вы вообще относитесь к такому понятию, как патриотизм?

      – Замечательно отношусь! – улыбнулся тот.

      – Ответ не только банальный, но и в какой-то степени оскорбительный. К патриотизму нельзя относиться замечательно. Надо быть или патриотом, или тварью.

      – Что это вы так решительно? – покосился на Грязнова Виктор Сергеевич.

      – А без решительности сейчас невозможно! Вам не надоело наше малодушие, нелюбовь к народу, к корням, традициям?! Разве это нормально, что мы не можем вслух и с гордостью сказать – я русский! Мы стесняемся… нет, боимся своей национальности! И в этом смысле мы ведем себя по-скотски. Неважно, что пьем, что едим, на каком языке говорим! Все равно – нас подоят и под нож! Вот что такое сегодня наш «замечательный патриотизм».

      – Мне нравится ваша позиция, –