Нобелевские лауреаты России. Рой Медведев

и другие – практически все члены Политбюро, кроме Брежнева. Отдельной «докладной» КГБ информировал ЦК КПСС о конкретных произведениях Солженицына, изъятых при обыске 11 сентября 1965 года «у близкого знакомого А. Солженицына Теуша В. Л.». Был представлен список этих произведений и даны их аннотации. «Оперативная техника» КГБ зафиксировала и рассказ Солженицына Теушу о недавнем посещении Обнинска. Эта запись делалась, таким образом, в июне 1965 года: «Там сейчас такой стиль – не вступать в партию. Тимофеев-Ресовский (начальник отдела Института медицинской радиологии Академии медицинских наук, бывший сокамерник Солженицына, по его словам) сказал: “У нас не было ни одного партийного среди 725 младших сотрудников. Потом вступили двое. Когда они вступили, они как-то безнадежно оторвались от коллектива – их все презирали, высмеивали. Один кандидат, один член. Они уже оторвались, отделились от них!”»[57].

      Этого заявления Тимофеева-Ресовского, кстати, не было и быть не могло. Разговор шел о том, что в отделе генетики и радиобиологии, когда он сформировался, не оказалось ни одного члена КПСС, среди примерно 30 младших и 6 старших научных сотрудников. Но отделу, по мнению дирекции, был все же нужен «парторг», и нам его прислали из другого института и зачислили старшим научным сотрудником без конкурса. Это был генетик Николай Бочков, которого Тимофеев-Ресовский не только не презирал, но даже помогал писать ему докторскую диссертацию. А семисот (или «725») младших научных сотрудников не было тогда и во всем институте.

      Судя по этим «меморандумам» и «докладным», конфискация архива Солженицына 11 сентября «в щель между арестами Синявского и Даниэля» была связана именно с этими арестами, а не с чемоданом рукописей «Круга», унесенных из «Нового мира» 7 сентября. В КГБ понимали, что аресты Синявского и Даниэля напугают тех писателей, которые работают для Самиздата и для публикаций за рубежом. Намерения Солженицына были известны. Зная в общих чертах структуру и цель «Архипелага», в КГБ, возможно, рассчитывали найти в архиве и законченные главы этой работы. Но «Архипелаг» не нашли.

      Части его находились в июле-августе в «Борзовке», неподалеку от Обнинска. В эти два месяца Александр Исаевич наиболее интенсивно писал именно «Архипелаг ГУЛАГ». Первичные тексты Солженицын писал от руки, очень мелким почерком и с исключительной быстротой. Способность к стремительному письму была выработана в период заключения в «шарашке» в 1946–1949 годах. Перепечатку рукописей в 3–4 экземплярах делала Решетовская. В сентябре ей помогал и сам Солженицын. За судьбу именно этих, написанных летом, глав и боялся Солженицын, оставаясь в «Борзовке» до конца сентября.

      Ни Александр Твардовский, ни другие сотрудники «Нового мира» не знали о существовании «Архипелага». Не знал об этом и я. Само название книги Солженицын считал тайной, так как оно выдавало и ее цель. Когда я приехал в «Борзовку» в самом конце сентября, Солженицын

57

Кремлевский самосуд: Секретные документы Политбюро о писателе А. Солженицыне / Сост. А. В. Коротков, С. А. Мельчин, А. С. Степанов. М.: Родина, 1994. С. 10.