Нобелевские лауреаты России. Рой Медведев

Мне дали новый адрес и телефон. Люба была уже студенткой, но Дима Сахаров еще учился в школе, ему было 13 или 14 лет. Они остались вдвоем в большой академической квартире и чувствовали себя не лучшим образом. Естественно, я не мог их ни о чем расспрашивать. У Елены Георгиевны Боннэр были двое своих детей и больная мать. Это была житейская проблема, которая, как оказалось, также не имела решения.

      А. Д. Сахаров в 1972 году

      Осенью 1971 года я смог поговорить с А. Д. Сахаровым только один раз и то лишь по телефону. 13 октября у меня на квартире был устроен обыск, который продолжался до вечера. На следующий день утром я был вызван по телефону в районную прокуратуру. Я вышел из дому, чтобы ехать по указанному мне адресу, но передумал. Быстро вернувшись и собрав все имевшиеся в квартире деньги, я уехал к друзьям на другой конец города, тщательно проверив – нет ли за мной наблюдения. Несколько дней я жил в Москве в разных местах, а затем уехал поездом на юг России, а потом на Кавказ, не сообщив никому о месте своего пребывания. В Академию педагогических наук РСФСР, где я тогда работал, было отправлено письменное заявление об уходе.

      В Москву я вернулся только в конце января 1972 года, когда мои главные книги уже вышли в свет за границей. Рецензий и отзывов было много, но без газетной шумихи и сенсации. Прокуратура и КГБ, казалось, утратили ко мне интерес. Я стал налаживать жизнь и работу в качестве «свободного» ученого.

      Постепенно почти все мои прежние связи восстановились, но у Сахарова я смог побывать только весной 1972 г. Конечно, меня поразил контраст между прежней, пусть неухоженной, но очень просторной квартирой академика и новой двухкомнатной квартирой, принадлежавшей матери Елены Боннэр – Руфи Григорьевне Алихановой-Боннэр. Она была вдовой Геворка Алиханова, одного из основателей Армянской коммунистической партии, погибшего в годы репрессий. Сама Руфь Григорьевна провела 17 лет в лагерях и в ссылке, после реабилитации получила квартиру на улице Чкалова. Через несколько лет к ней после развода со вторым мужем переехала жить и Елена Георгиевна с двумя детьми – сыном Алексеем, который еще учился в школе, и дочерью Татьяной, которая работала и училась заочно и была уже замужем. Здесь же стал жить и Андрей Дмитриевич. Своего угла у него не было, он принимал меня и знакомил с Еленой Георгиевной, сидя на кровати, потом мы перешли в небольшую кухню.

      Руфь Григорьевна, чрезвычайно умная и спокойная женщина, была больна и почти не вставала с постели, в ее комнате жил и делал уроки ее внук. Для Татьяны и ее мужа Ефима Янкелевича места просто не было и, вернувшись с работы, они проводили время на кухне. На ночь в квартире надо было ставить раскладушки. Андрей Дмитриевич был, однако, счастлив, и внешние неудобства его, видимо, не беспокоили. Он относился к жене с нежностью. У Елены Георгиевны был широкий круг знакомых, в том числе и в писательской