Время собирать камни. Павел Дмитриев

в действительно сложных вопросах копание в мелочах вредило делу. Ведь чтобы разобраться в тонкостях, нужны специальное образование и бездна времени, без этого миру является самый опасный для окружающих вид дилетанта – нахватавшийся по верхам начальник. Так что, если члены Президиума ЦК во что-то действительно вникали… Горе тому безумцу, который вставал на пути такой махины. Однако я все же попробовал:

      – Так ведь копировать IBM 360 хотят как раз с целью получения англоязычного софта.

      – Академикам можно, – явил чудо начальственной лапидарности Александр Николаевич. – Тебе нет.

      М-да! Я скорчил страшную гримасу, благо по телефону не видно. Однако вслух, понятное дело, отреагировал совсем по-иному:

      – Команды в Баголе можно поменять на русские в течение пары дней. Синтаксис это не изменит, так что…

      – Так почему вы сразу этого не сделали?! – Кажется, Шелепин разозлился не на шутку.

      – Систему готовили на экспорт, товарищ Шокин говорил, что видит по «Орионам» очень хорошие перспективы. – Я поспешно перевел стрелки, пока не стало слишком поздно. – Наши же специалисты все равно привыкли работать с англоязычным софтом.

      – На экспорт, говоришь… – Послышался тихий стук, я сразу представил, как пальцы президента барабанят по лаковой глади необъятного стола. – А какая проблема сделать два языка?

      Смешно, но такая мысль просто не приходила в голову ни мне, ни Старосу, ни вообще кому-либо из занятых в проекте «Багол». Священная корова совместимости «всегда и везде» казалась важнее всего остального, а англоязычный синтаксис виделся единственным логичным решением для языка программирования. Наверное, если бы Филипп Георгиевич сразу затеял кампанию по проталкиванию нужной идеи в советском партхозактиве, вопросов не возникло бы. Но в КБ-2 понедельник реально начинался в субботу, люди работали, а не плели кружева интриг. Вот только все это не повод тупо расписываться в собственной недогадливости!

      – В теории можно, – я не стал возражать прямо. – Но тексты программ станут непереносимыми, в смысле нельзя будет на экспортное устройство загрузить отечественную программу.

      – А зачем нам тексты? В машинных кодах можно переносить что угодно и куда угодно! – неожиданно по делу возразил Александр Николаевич.

      «Надо же, хоть и коммунист, а разбирается!» – невольно восхитился я. Вернее, его кто-то здорово проконсультировал, потому что…

      – Это не совсем верно, – ввернул я аргумент. – Для «Орионов» пока нет программ-трансляторов, а значит, нет возможности формировать пользовательские программы в машинных кодах. – Я машинально скрестил пальцы: надеюсь, никто не успел объяснить моему куратору, что такое положение ненадолго. – Разумеется, можно использовать какую-то другую ЭВМ, но… Если рядом будет стоять два разных «Ориона», для переноса код придется переписывать вручную.

      – Неудобно, –