Русская Православная Церковь и Л. Н. Толстой. Конфликт глазами современников. Протоиерей Георгий Ореханов

на общее настроение Л. Н. Толстого, – на почве переворота рождаются первые религиозно-философские трактаты писателя.

      Предваряя более подробный анализ этих сочинений Л. Н. Толстого, следует сделать замечание общего характера: их содержание и выводы являются яркой иллюстрацией того факта, что необходимое условие богословского познания – это пребывание в Церкви. Христианство может быть познано только изнутри. Обоснованию этого положения много времени уделил в своих трудах А. С. Хомяков, который утверждает, что церковное, христианское учение, «исповедание», постижимо, так же как и вся жизнь духа, только верующему и члену Церкви. Наоборот, вне Церкви ни Писание, ни Предание не поддаются трактовке и пониманию, потому что христианское знание «не есть дело разума пытающего, но веры благодатной и живой»[373]. Комментируя эту мысль философа, прот. Г. Флоровский указывает, что необходимо быть внутри Церкви хотя бы психологически, если не онтологически. Перефразируя высказывание А. С. Хомякова, можно сказать, что Л. Н. Толстой противопоставил вере благодатной и живой знание, но вовсе не христианское.

      Вообще известно, что в период интенсивных духовных исканий Л. Н. Толстой интересовался произведениями А. С. Хомякова. Можно констатировать, что работа последнего «Церковь одна» дает ключ к пониманию психологических причин конфликта Л. Н. Толстого с Церковью. Л. Н. Толстой был в определенном смысле слова «духовным артистом», индивидуалистом, для него главным критерием поиска является верность «внутреннему», личному опыту. Можно согласиться с современным исследователем творчества Л. Н. Толстого А. В. Гулиным в том, что при всех своих попытках вернуться в Православную Церковь в 50-70-е гг. XIX в. Л. Н. Толстой искал в Церкви подтверждения своих собственных взглядов, полагая, что главным проявлением «божества» в нас фактически является рефлекс, эмоции, чувства – «все, что вызывает непосредственное содрогание сердца и приводит в действие нервную систему»[374]. Это явление И. А. Ильин квалифицирует как своеобразный эгоцентризм, заостренную ориентацию на свои собственные эмоции и переживания, мысли: «Чего я не вижу, то не существует; чего я не могу себе представить, то и не важно, и не ценно; чего я не понимаю, то вздор; что меня возмущает, то – зло; что спасает мою душу, то – добро»[375]. В конечном счете отношение Л. Н. Толстого ко Христу характеризуется категорией «преемство»: Он является только его, Л. Н. Толстого, предшественником[376].

      Такая установка, естественно, прямо противоречит представлениям А. С. Хомякова, для которого христианская вера не может быть «частным делом», так как вера есть именно приобщение ко Христу, «жизнь во Христе». Вера – дар «соединяющего и единого Духа», и главный плод этого духовного единения – «общее дело», Церковь, от которой Л. Н. Толстой был склонен уже отойти. Этот подход предполагает в качестве главной предпосылки покорность – слово, которое имеет большое значение для словаря А. С. Хомякова и которое, в сущности, было глубоко чуждо Л. Н. Толстому. Но именно эта покорность

373

Хомяков А. С. Церковь одна // Хомяков А. С. Сочинения богословские. СПб., 1995 (репринт издания: Полное собрание сочинений Алексея Степановича Хомякова. Сочинения богословские. 5-е изд. М., 1907). С. 42. В данном случае совершенно неважно, в какой вообще степени А. С. Хомяков может быть назван носителем святоотеческой традиции в своем творчестве. В этом смысле следует обратить внимание на публикацию: Фетисенко О. Л. Прп. Амвросий Оптинский о «богословствовании мирян»: Старец Амвросий и о. Климент (Зедергольм) о богословских сочинениях А. С. Хомякова и Т. И. Филиппова // Христианство и русская литература. 2006. № 5. В этой статье присутствует отзыв иеромонаха Климента (Зедергольма) на «Опыт катехизического изложения о Церкви», сформулированный со слов старца Амвросия, это сочинение А. С. Хомякова признано неудачным (С. 266). Характерно, что «под подозрением» у духовной цензуры было не только богословие А. С. Хомякова, но и богословие архим. Игнатия (Брянчанинова): по сообщению биографа последнего, духовным цензорам было дано указание «так исправлять сочинения, которые будет представлять архимандрит Игнатий, чтобы отбить у него охоту отдавать в печать свои духовные творения». Результат этого распоряжения был таков, что «Чаша Христова» разошлась моментально, за последние экземпляры платили по 10 рублей, после чего «долгое время все труды архимандрита Игнатия ходили в рукописях между лицами, пользовавшимися его духовными советами» («Ищите всюду духа, а не буквы»: Полное жизнеописание святителя Игнатия Кавказского, составленное его ближайшими учениками. М., 2008. С. 183–184).

374

Ходанов М. В чем моя вера? [Интервью с А. В. Гулиным] // Марка. 2003. № 5. С. 18.

375

Ильин И. А. Мировоззрение Льва Толстого // Русские мыслители о Льве Толстом: Сборник статей. Ясная Поляна, 2002. С. 559.

376

См.: ХодановМ В чем моя вера? [Интервью с А. В. Гулиным]. С. 20.