Муж поневоле. Александр Курзанцев

вот этот плов, – показал я ей пальцем, – вот отсюда, отсюда и отсюда.

      Дождавшись, когда служанка покорно возьмёт пальцами из трёх наугад выбранных мною мест в блюде и съест, я быстро, следя за руками девушки, пока она ничего туда не подсыпала, пододвинул плов к себе.

      – И компотик отпей, пожалуйста, то есть сорбет. Ага, хорошо.

      Так она перепробовала все блюда, и я, дождавшись, когда истечёт положенный срок, принялся с аппетитом всё поглощать.

      Посматривая на всё так же неподвижно сидящую Гюльчатай, сполоснул пальцы в чаше с водой, поинтересовался:

      – Ну расскажи, что обо мне говорят?

      – Ничего, господин, – тихо произнесла та.

      – Совсем ничего?

      Откинувшись на подушки, я вгляделся в симпатичную девчушку, нервно теребящую пальчиками ткань шаровар.

      – Совсем, господин, – ответила она, стараясь не смотреть на меня.

      – Странно. Что, никто пока даже не говорил, что я на ужин кушаю девственниц?

      Я иронизировал, но девушка внезапно вздрогнула и сжалась.

      – Ты что, – от изумления я приподнялся и, придвинувшись ближе, пальцами взял её за подбородок, заставляя взглянуть на меня, – и вправду боишься, что я тебя съем?

      Собеседница моя задрожжала ещё сильней, а затем ответила:

      – Нет, господин, не этого.

      – А чего?

      – Говорят, – набравшись толики мужества, начала Гюльчатай, – что вы выпиваете из девушек жизненные силы и молодость, чтобы самому оставаться молодым.

      – Это с чего вдруг? – опешил я.

      – Другие девушки, что были тут до меня, заметно постарели. Это все говорят.

      – Ничего они не постарели, – ответил я, отстраняясь и снова облокачиваясь на подушки, – это всё стресс и излишние переживания. Да и зачем мне красть их молодость? Я и так не старый.

      – Говорят, господин, – ещё тише произнесла девушка, – что на самом деле вы – старый злой колдун, который околдовал нашу госпожу. Вы только выглядите молодо, а на самом деле вам уже сотни лет.

      – Мда… – вздохнул я. – Какая же невежественная серость. То-то меня сюда в беспамятном состоянии привезли да окольцевали. Скажи лучше, а не злоумышляет ли кто напасть на меня?

      – Что вы, господин, – вскинулась служанка, – кто же нападёт на такого могущественного колдуна? Наоборот, все боятся, что вы нашлёте на них мор или болезни.

      “Ну хоть что-то положительное в образе колдуна. Если боятся, то не нападут. Впрочем, слишком сильный страх может толкнуть на крайние меры. Пусть боятся в меру”, – решил я.

      – Значит так, Гюльчатай, – я добился того, чтобы она вновь посмотрела на меня, – передай остальным, что я не буду насылать на них никакие проклятия и болезни, пока моей жизни ничего не угрожает. Поняла?

      – Поняла, господин, – кивнула она.

      – Ну раз поняла, тогда собирай всё со стола и пойдём, провожу тебя до выхода.

      Выпроводив служанку, я, довольный, что внятно и доходчиво объяснил всё той, направился дальше изучать доставшуюся мне библиотеку.

      Да,