Сердце грозы. Василий Головачев

подожгли.

      – Пойдёте с подветренной стороны, навстречу огню, – сказал инструктор, поглядывая на растущую тучу. – Рация включена постоянно, в случае чего вызывайте спасателей. Мы раскатаем эту хибару по брёвнышку.

      – Обязательно, – пообещал Горевой.

      – Внимание! – проревели динамики. – Начинаем отсчёт! Десять, девять, восемь…

      Вспыхнул прожектор, освещая землю перед зданием: обслуга полигона отреагировала на внезапно наступивший сумрак.

      – Пошёл! – выхрипнул Бычара. – Ни пуха!..

      Горевой быстро направился к зданию, ощущая странную звенящую лёгкость во всём теле. Показалось, что это сон. Однако где-то за деревьями слева с неба сорвалась молния, и эйфория прошла. Всё происходило наяву.

      Настоящая гроза началась, когда он нырнул внутрь запылавшего строения.

      Маршрут был выбран заранее, поэтому он не отвлекался. Поднялся на второй этаж, прошёл сквозь два огненных периметра: горели двери, соединяющие секции коридора.

      Горевой прислушался к ощущениям.

      «Кокос» хорошо держал температуру. Если снаружи бушевал огонь, то внутри было всего лишь тепло, чуть выше сорока градусов. Ни один язык огня не прорвался к телу испытателя и не обжёг кожу.