Непотопляемая Грета Джеймс. Дженнифер Е. Смит

p>Грета стоит у окна отеля в Западном Голливуде, когда ее брат звонит ей в третий раз за день. На другой стороне улицы установлен билборд с изображением скользящей по бирюзовой воде изящной белой яхты, рекламирующий новый сорт пива, и благодаря чему-то такому в нем – наверное, чувству неприкаянности – ей проще сказать нет в наконец-то поднесенный к уху телефон.

      – Да ладно тебе, – уговаривает ее Эшер, – это же всего на неделю.

      – Целую неделю на лодке.

      – На корабле, – поправляет он.

      – Сейчас мне это нужно меньше всего, – говорит Грета, отворачиваясь от окна, свет за которым романтичен и розов.

      Она только что вернулась с фотосъемки для обложки ее второго альбома, его выпуск состоится в июле. Грета с радостью отодвинула бы релиз на более позднее время, но, судя по всему, выбора у нее нет. Ее уже пригласили в Лос-Анджелес, где она проведет три дня в помещении бывшего склада в окружении камер со вспышками и хмурых боссов студии в костюмах и кроссовках, а также со стремлением не облажаться на лицах.

      Последний раз она выступала два месяца тому назад, тогда со смерти матери не прошло и недели, и, находясь на сцене, чувствовала себя так, будто распадается на куски, но все продолжало идти своим чередом, хотя она почти не принимала участия в текущих делах.

      На столе стоит тарелка с шоколадом и запиской отельного менеджера: «Мы счастливы, что вы с нами». И Грета думает о своей маме, которой больше нет и чье отсутствие так невероятно бесповоротно, что сердце у нее сжимается.

      – А почему бы не поехать тебе? – предлагает она Эшеру, пытаясь представить, как будет проводить время с папой на лодке.

      Круиз по Аляске – это идея ее матери. Она говорила только о нем почти год до самого марта, когда в голове у нее порвалась артерия и время, казалось, остановилось.

      Теперь до круиза остался всего месяц. И ее папа все еще планирует поехать в него.

      – Мы не можем отпустить его одного, – игнорирует ее вопрос Эшер. – Он затоскует.

      – Он будет не один, – отвечает Грета, входя в ванную комнату, – с ним поедут Фостеры и Блумы. Они позаботятся о нем.

      Она смотрит на свое отражение в зеркале, на ее лице все еще макияж для фотосъемки: красные губы, белая кожа, зеленые, подведенные угольным карандашом глаза. Темные волосы, обычно необузданные, прилизаны и укрощены. Она кладет телефон на край раковины, переключает его на громкую связь, затем открывает кран и начинает убирать с лица косметику.

      – Он окажется пятым колесом, – настаивает Эшер, его голос разносится по ванной комнате, – а это угнетает. Кто-то из нас должен поехать с ним.

      – Верно, – говорит Грета, – ты.

      – Я не могу.

      Грета выпрямляется. Ее кожа стала розовой, и теперь Грета больше похожа на себя, а это всегда приятно. Она берет полотенце и хлопает им себя по лицу.

      – Дело в том, – объясняет она, снова беря телефон и возвращаясь в комнату, где плюхается на кровать, – что ты его любимчик.

      – Грета, – на этот раз нетерпеливо возражает он, – сама знаешь, что я не могу никуда поехать.

      И она, конечно же, знает это. У Эшера жена и три девочки, которым нет еще и пяти лет. У него работа с девяти до пяти, начальник отдела кадров и определенное число выходных, которые он обычно берет, когда дети болеют. Он уже много лет не летал самолетом. Грета же за прошедшую неделю делала это три раза.

      Она вздыхает:

      – И когда нужно ехать?

      – В конце мая – начале июня.

      – Пятого я должна быть на Губернаторском балу, – радуется она, что у нее есть законный предлог для отказа, неважно, как сильно она боится этого бала. Но ее ответ не обескураживает Эшера.

      – Тебе везет, – говорит он, – все заканчивается четвертого.

      – Ты же понимаешь, что это не просто очередной концерт, а очень важное событие.

      – Важнее, чем папа?

      – Это нечестно.

      – Я не то чтобы призываю тебя сделать выбор. Но ты окажешься в Нью-Йорке как раз вовремя. А я слышал, что Аляска в это время года прекрасна. Может, там еще немного холодно, но папа копил деньги…

      – Эшер?

      – Да?

      – Не думаю, что я в состоянии сделать это.

      – Конечно в состоянии. Ты любишь воду. Помнишь, как мы плавали на каноэ?

      – Ты знаешь, о чем я.

      Он ненадолго замолкает, а потом говорит:

      – Это же ради него, сама понимаешь.

      И эти его слова наконец убеждают ее.

      Суббота

      Глава 2

      Грета стоит в обширной тени огромного теплохода и удивляется, что такая махина способна плавать. Это управляемый с помощью руля отель, положенный набок небоскреб, монолит, дикий зверь. И ее неожиданный дом на предстоящие восемь дней.

      Название судна написано на его широком белом боку: «Спасение» – и это единственное, из-за чего ей в данный