Непобедимая и легендарная. Александр Михайловский

ушла радиограмма следующего содержания:

      Петроград, Таврический дворец, товарищу Сталину. Копии товарищам Ульянову-Ленину и Тамбовцеву.

      С целью нормализации сельского хозяйства, увеличения площади посевов зерновых и прекращения состояния хлебного голода, рекомендуется как можно скорее провести отмену продразверстки, с заменой ее на фиксированный натуральный налог, налагаемый на одну пахотную десятину.

      Одновременно необходимо ускорить работу по формированию закупочно-сбытовой сельской кооперации, через которую и вести всю работу с сельским населением, а также усилить нажим на хлебного спекулянта, вплоть до полного изъятия имеющихся у него запасов зерна. Именно хлебный спекулянт является главным врагом советской власти на селе, а не добропорядочный сельский труженик.

      Товарищу Дзержинскому рекомендуется выявить всех родственников означенных спекулянтов с последующим их вычищением с «волчьим билетом» из всех советских, государственных и общественных учреждений.

Майор ГБ Османов М. Е.

      Через пару часов эта радиограмма будет лежать на столе Сталина. А еще через несколько дней выйдет передовица «Правды» с сообщением, что продразверстка отменена, а вместо нее установлен фиксированный хлебный налог – и ее прочитают во всех концах России. И этим будет выбито оружие у господ-товарищей эсеров и их зарубежных хозяев. Им теперь станет трудно вести антисоветскую и антибольшевистскую агитацию. Ведь хлебный вопрос назрел и перезрел. Его следует было решать как можно скорее, чтобы не упустить весеннюю посевную кампанию 1918 года.

      О том, что было написано в отправленной мною в Петроград радиограмме, стало известно в отряде. Готовящиеся к выступлению из Токмака казачки тут же принялись обсуждать, где и что они будут пахать и сеять в своих родных станицах, а Владимир Константинович Пилкин, похлопывая себя по бокам руками в щегольских лайковых перчатках, небрежно поинтересовался, где это я успел набраться таких мудреных познаний в области экономики и земледелия.

      Я ему ответил в том духе, что у нас в госбезопасности каких только познаний не наберешься. Вот, один мой бывший сослуживец, полковник, на протяжении многих лет даже исполнял обязанности государя-императора, причем получалось это у него куда лучше, чем у полковника Николая Александровича Романова, и тем более у болтунишки-адвоката Керенского.

      Нестор Иванович же просто сказал, что, если большевики сделают то, о чем я ему сообщил, то селяне встанут за советскую власть горой. Системе планового государственного грабежа, когда всякая сволочь с мандатом может делать на селе что хочет, надо положить конец. У него в Гуляйполе таких, дескать, выпроваживали далеко и надолго (при этих словах Семен Каретник криво улыбнулся), но что творится и творилось в других местах, особенно при Временном правительстве, он тоже слыхал. Кстати, нас самих частенько принимали за такой вот отряд, приехавший «изымать излишки», и переставали