Написано кровью моего сердца. Диана Гэблдон

казнь ничего не даст, а вот обмен пленными может быть очень выгоден. Мой брат – весьма влиятельная персона.

      Смит не без сочувствия улыбнулся.

      – Превосходный аргумент, лорд Джон; уверен, генералу Вашингтону он пришелся бы по душе. Увы – и корона, и Конгресс до сих пор валяют дурака; и пока что никакого обмена пленными нет.

      Грея словно ударили под дых. Он ведь знал, что официальных каналов обмена не существует: сам много месяцев безуспешно пытался выменять Уильяма.

      Смит перевернул бутыль вверх донышком, выливая последние капли сидра в чашу Грея.

      – Подполковник, вы человек верующий?

      Тот недоуменно моргнул.

      – Не очень. Хотя Библию читал, да. Некоторые отрывки. А что?

      – Я вот думаю, знакомо ли вам понятие козла отпущения?

      Смит качнулся взад-вперед на кресле, не спуская с Грея глаз, излучавших искреннюю симпатию… хотя, может, просто сказывался хмельной напиток?

      – Потому что, боюсь, именно в этом и есть ваша главная ценность, подполковник. Не секрет, что Континентальная армия в плохом состоянии: денег не хватает, дезертиров хоть отбавляй. Ничто не приободрит и не объединит солдат так, как открытый суд и публичная казнь высокопоставленного британского офицера – шпиона и близкого родственника печально прославленного Мясника-Грея.

      Он деликатно рыгнул и заморгал, по-прежнему глядя на Джона.

      – Вы спрашивали, что я с вами сделаю?

      – Нет, не спрашивал.

      Пропустив эту реплику мимо ушей, Смит поднял указательный палец.

      – Я отдам вас генералу Уэйну, у которого, уж поверьте, слово «Паоли» штыком высечено на сердце.

      – Должно быть, это очень больно, – пробормотал Грей и залпом осушил свою чашу.

      Глава 12

      Маленькая ночная серенада

      Бесконечный день подходил к концу, и жара понемногу сдавала позиции вместе с увядающим светом. Грей сомневался, что его сию же минуту доставят пред светлые очи генерала Уэйна, если, конечно, сей достопочтенный джентльмен не находится в этом же лагере… что вряд ли. Судя по звукам, стоянка была совсем маленькой, и полковник Смит здесь самый высокий чин.

      Смит попросил Джона (проформы ради) дать слово офицера не сбегать и был немало озадачен, когда тот наотрез отказался.

      – Раз уж я снова вступил в ряды британской армии, то бежать – мой первейший долг, – веско заметил Грей.

      Смит пристально взглянул на него, и в неверном свете палатки, отбрасывающей густые тени на его лицо, Грею показалось, будто тот с трудом сдерживает улыбку. Хотя с чего бы?

      – Вы не сбежите, – сказал тот наконец и вышел.

      Грей слышал, как рядом с палаткой жарко спорят, что с ним делать. В лагере не было никаких условий для содержания военнопленных. Про себя Джон развлекался сочинением шарад, придумывая способы, которыми Смиту придется уложить его рядышком в свою и без того узкую кровать, чтобы ночью