Поле мечей. Боги войны. Конн Иггульден

рассказать ему во всех подробностях, почему ты не можешь претендовать на место римского консула. Хочешь этого, да? Хочешь, чтобы он узнал твои небольшие секреты?

      – Перестань! – со слезами на глазах взмолился Бибул.

      В такие минуты он не питал к этому человеку ничего, кроме ненависти. Проклятый ловкач умел все выставить в отвратительном, несносно-гадком свете.

      Светоний подошел ближе и остановился рядом с диваном, бесцеремонно схватив друга за подбородок:

      – Ведь даже маленькие собачки умеют кусаться, правда, Бибул? Я вот все думаю, предашь ты меня в конце концов или нет? Разумеется, если бы я дал тебе шанс, ты бы непременно сделал это. Но все дело в том, что ты упадешь вместе со мной, причем ударишься еще больнее. И это тебе известно, правда? – С этими словами Светоний сжал подбородок приятеля с такой силой, что тот вздрогнул от боли. – Ты действительно грязный ублюдок, Бибул. И все-таки ты мне нужен. Это связывает нас сильнее, чем узы дружбы, крепче, чем кровь. Не забывай об этом, Бибул! Ты не вынесешь пыток, а Помпей на них большой мастер! – (Бибул дернулся, освободил подбородок и принялся изо всех сил растирать лицо мягкими белыми руками.) – А теперь позови своих очаровательных детишек и прикажи развести огонь. Что-то здесь стало прохладно, – блестящими глазами глядя на несчастного приятеля, закончил свое бурное выступление гость.

      В столовой дома у холма, откуда осуществлялось все руководство избирательной кампанией Цезаря, Брут стоял во главе длинного праздничного стола. Подняв кубок, он оглядывал собравшихся друзей. Все встали, чтобы поздравить победителя с огромным успехом. Среди единомышленников горечь несправедливой победы над Саломином немного отступила в тень. Юлий встретился с ним глазами, и Брут улыбнулся, стыдясь того, что мог заподозрить друга в организации избиения.

      – Так за что же пьем? – задал риторический вопрос победитель.

      Александрия негромко откашлялась, и все головы повернулись в ее сторону.

      – Нам, конечно, потребуется много тостов, но первый из них обязательно должен быть за Марка Брута, обладателя золотого римского меча.

      Все с улыбкой начали повторять удачное выражение, и Брут ясно расслышал бас Рения. Сразу после победы в турнире старый гладиатор завел с учеником долгую беседу, а тот, разумеется, послушно внимал всем наставлениям.

      Теперь же Брут встретился с учителем взглядом и поднял кубок, словно в знак особой благодарности. Рений в ответ широко улыбнулся, и на душе победителя стало светлее.

      – А следующий тост должен непременно прозвучать в честь моего прекрасного золотых дел мастера, вернее, мастерицы, – смеясь, заявил он. – Той самой, которая любит обладателя первого меча в Риме.

      Александрия вспыхнула довольным румянцем, и все радостно подхватили веселое славословие.

      – Ты просто пьян, негодяй, – прошептала она на ухо другу, но глаза красавицы действительно светились любовью.

      Юлий потребовал снова наполнить кубки:

      – Выпьем